– Чего? Какой водяной? – Фомин уставился на друга с выражением, с каким обычно смотрят на буйных помешанных. Потом маска изумления постепенно сползла с его лица, уступив место насмешливо-недоверчивой. – Да ты гонишь…
– Я не гоню! – нахмурился Максим и с жаром стукнул себя кулаком в грудь: – Не гоню я, понял?!
– Ну тогда мультиков насмотрелся. Или книжек начитался на ночь, как обычно. Розыгрыш не проканал! Иди придумай ещё чего…
Максиму стало обидно до слёз. Захотелось встать и уйти. Он так мчался, не разбирая дороги, чтобы Фомину, как лучшему другу, рассказать всё! Спиннинг его дурацкий принёс, а он… Но уйти было бы слабостью. И Максим это понимал. Поэтому он начал говорить. Говорил долго и эмоционально. Рассказал Денису про свой сон, про царя реки. Про то, что у них какая-то странная связь: Максим слышит мысли водяного, а водяной – его, и они могут общаться на расстоянии. Рассказал, что спас водяного и тот назвал его своим другом. И про то, что через три дня, на заре, повелитель вод будет ждать его на том самом месте, возле трёх островов.
Макс говорил, говорил… Потом вдруг резко замолчал и перевёл дух. Бор почувствовал странное облегчение. Ещё бы, ведь хранить такую тайну внутри себя одному человеку очень трудно. А вдвоём… Вдвоём куда легче!
Фомин не обладал красноречием Бора. Зато был, как уже говорилось выше, весьма склонен к точным и ясным формулировкам.
– Охренеть! – сказал Фомин.
Воробей-счастливчик, всё ещё сгибаясь под непосильной ношей, промчался в обратном направлении, отчаянно маша крыльями, словно лопастями вентилятора. За ним тесной группой, с очень решительным видом, плечо к плечу гналось не менее дюжины воробьёв. Видимо, они тоже очень любили пироги и тоже надеялись вырасти до размеров страуса.
Денис вскочил с места и быстро заходил по двору взад-вперёд, подхваченный бурей лихорадочных, быстрых мыслей. Будто начальник космической экспедиции, которому только что сообщили, что планета, на которую приземлился корабль, населена странными и, возможно, опасными существами. Потом Фомин снова плюхнулся на крыльцо рядом со своим лучшим другом и, глядя на него в упор, спросил:
– Когда снова к островам пойдёшь? – и тут же добавил, вспомнив: – А… Ну, да… Через три дня. А пойдём сегодня, а? Нет, сегодня нельзя, сегодня – к Даниле-мастеру… Завтра? Давай завтра?!
– Погоди ты! Чего ты разошёлся? – попытался охладить Дениса Бор. Будто холодной водой на горячий металл плеснул. – Мне нужно вначале с Зелёной Бородой поговорить. Может, он не захочет ещё с кем-то встречаться! Кажется, он не очень людям доверяет.
– Да. А чего это он тебе доверился? Чем ты меня лучше? – моментально надулся Фомин. – Или ты, может, сам мне не доверяешь? Хорош лучший друг, ничего не скажешь. А, ну да. У тебя ж теперь другой лучший друг… Водяной. С зелёной бородой!
И Денис состроил страшную рожу, пытаясь изобразить водяного, каким он себе его представлял. Рожа получилась скорее смешная, чем страшная, и Максим расхохотался так, что чуть было не свалился с крыльца.
– Ладно, ладно… – давясь от смеха, проговорил Бор. – Я попрошу его, как пойду в следующий раз. Попрошу, чтобы и с тобой встретился.
– Вот и ладно! Тогда замётано! Крепко, железно, железобетонно. – просиял Фомин и дружески хлопнул Макса по плечу. Он был парнем отходчивым и незлопамятным. – Зайдёшь за мной вечером?
– Да, зайду. В половине шестого. А потом давай за Некрасовым зайдём? Ему, думаю, приятно будет. Да и сэнсэю тоже. Помнишь как он говорил: «Настоящая спортивная секция – это друзья, практически семья, а не просто люди, которые вместе татами топчут».
