– Присаживайтесь, устраивайтесь, – директор суетливо сгрёб бумаги со своего стола в ящик и запер его на ключ.
Шаров зыркнул на директорский стол. Не отвлекаясь от разговора по телефону, отвернулся.
– Спасибо, Николай Петрович, мы лучше вот тут, – Ползин присел на стул для посетителей, а бумаги умостил на кофейном столике.
– Бог с тобой! – директор замахал руками и обратился к Шарову. – Вы же целыми днями на ногах, наверное. Садитесь за мой стол, чтобы удобнее было.
Для приличия Ползин положил бумаги на директорский стол.
– Соколов после допроса тренера тебя сменит, – это Шаров закончил разговор, – как освободишься – пулей в отделение, заполнять документы.
– Так точно, – проглотив ком в горле, отозвался Евгений.
Не прощаясь, Шаров хлопнул дверью. Директор, деликатно храня молчание, достал из шкафа банку с растворимым кофе. Ловко щёлкнул кнопкой чайника, стоящего на подоконнике.
– Кофе будешь?
Ползин отвернулся к стене, густо увешанной фотографиями выпускников.
– Да, пожалуйста. И пять ложек сахара.
Николай Петрович затренькал чашками. Евгений остановился взглядом на одном из снимков.
«Выпуск 1998».
На фоне застиранных кулис актового зала стоит весь их класс. Он сам – зачёсанные назад сальные каштановые патлы и застиранная футболка с эмблемой «Мэри Шелли». Долголицая серая Людка-сплетница. Рыжая Санька в платье с длинным рукавом. Лысый – угрюмый, как сама ночь, прячет руки за спину…
– Виделись уже с Игорем?
Ползин отвлёкся от своих мыслей и повернулся к Николаю Петровичу.
– С Игорем? Да, виделись… Хорошо выглядит.
– А то! – директор размешал сахар в чашке и протянул её Ползину. – С детьми замечательно ладит. Я, когда к ним с Саней в Камышлов приезжал, прямо удивлялся – всё у него какие-то грамоты, благодарности. То новую программу разработает, то ещё что… Всю голову себе сломал, как его к нам в школу заманить.
Ползин отхлебнул из чашки, обжёг язык, но не подал виду.
– А в итоге? Санька надавила?
Директор кивнул, перемешивая напиток.
– Сам бы он сюда ни за что…
Ползин резко отвернулся, сделав вид, что изучает фотографии. Он бы и сам сюда ни за что, если бы не работа.
– А это что у тебя такое?
Старший лейтенант повернул голову к директору. Тот стоял возле стола. В одной руке он держал чашку с кофе. В другой – портрет, от которого с утра стало плохо девчонке из класса Игоря.
– Подозреваемый по другому делу.
– Подозреваемый? – директор удивлённо глянул на Ползина поверх очков.
– Да, что странного?
Вместо ответа Николай Петрович подошёл к фотографиям и рукой с листом махнул на одну из них.
– На Колю похож. Третий во втором ряду.
«Выпуск 2002» – значилось на фотографии. Третий во втором ряду парнишка был и правда похож на портрет.
– Главное, родинка в том же месте. – директор прищурился и поочерёдно посмотрел на листок и на фото.
Боясь поверить своей удаче, Ползин спросил:
– Николай Петрович, а где этот Коля сейчас?
– А ты не знаешь? Он музыкантом известным стал, в Москву переехал…
«Ложная тревога»
– …но сейчас в Екатеринбурге как раз, вчера концерт отыграл, – продолжил директор. – Ко мне вот заходил.
– Что?!
Николай Петрович от неожиданности выплеснул немного кофе на пёстрый ковёр.
