– Она пытается одеваться. Надела вместо кофты на голову мои штаны.
Мальчик на сестренку немного злился, но в то же время ее поведение его забавляло. С утра они поругались: между ними порой возникали трения, всегда одни и те же, когда девочка, проснувшись, принималась донимать брата, стараясь, чтобы он ее заметил, впустил к себе в кровать, пошел с ней вместе по коридору в гостиную, хотя это и запрещено, – в общем, чтобы поскорее началась какая-то активная жизнь.
Мальчик понимал: о том, что он снова ударил сестренку, папа все равно узнает и, видимо, сделает ему по этому поводу внушение, – но папа смотрел на маму, смотрел на свою жену и чуть заметно улыбался.
Мужчина и мальчик стояли голые и совершенно одинаковые, разве что мужчина был велик, волосат и белокож, а мальчик мал, как малый камешек, а кожа у него была темнее и глаже, потому что новое подчас бывает темным и гладким, в особенности если это мужчина, родившийся заново в виде сына.
У обоих мужское достоинство слегка подтарчивало, и мужчина сказал:
– Когда ты утром встал, первым делом надо сходить пописать.
– А я уже.
– А сиденье ты поднимал?
– Я всегда поднимаю сиденье.
– Кто-то все время писает на сиденье.
– Это Рози, и она это не писает, а водой поливает. Набирает в стакан воды и льет в унитаз, и никогда сиденье не подымает. Говорит, это она писает, как я.
– Ладно, о’кей, пошли.
Когда вошли в детскую, девочка оказалась на полу между своей кроваткой и кроватью брата. Она сидела голая, если не считать его штанов, которые она пыталась надеть через голову. Вид у нее был такой же задумчивый, как когда она спит, но, увидев отца и брата, она засмеялась, вскочила и бросилась к ним.
– Привет, папочка!
Он поднял ее на руки и понес в ванную, где обтер полотенцем, смоченным теплой водой, но без мыла. Потом он сполоснул полотенце, опять намочил теплой водой, выжал и передал мальчику, который в пять секунд проделал с ним все необходимые манипуляции. Затем мужчина обтерся им сам и повел детей в их спальню.
– Так, хорошо. Стой спокойненько, Рози. Не двигайся.
– Хорошо, папочка.
– И ты тоже, Джонни. Вот так. Выпрямись. Вот, теперь оба хоть куда. Погодите, не двигайтесь. Я сейчас сам оденусь и сразу вернусь. Не двигайтесь, просто вот так постойте и подождите.
Он оделся не более чем секунд за сорок пять. Когда вернулся в детскую, девочка снова, усевшись на пол, пыталась разобраться со штанами, а мальчик что-то искал у себя под кроватью. Оба вскочили и встали примерно в те же позы, как они стояли, когда он выходил.
– О’кей, сперва Рози. Где твои вещи, Рози?
– Вот все, что у меня есть, – сказала девочка, протягивая штаны брата.
Ее одежда оказалась разбросана по всей комнате, некоторые вещи лежали даже в кроватке, но труднее всего оказалось отыскать один носок, который в конце концов нашелся в кармане злополучных штанов.
– Как он туда попал?
– Его туда Джонни засунул.
– Это не я. Это она сама.
– А еще он меня ударил.
– Ты ударил ее?
– Я не виноват.
К этому времени девочка была уже одета.
– Хорошо, Рози. Поди туда, постой, погляди в окошко, пока я одеваю Джонни.
– Папа, он ударил меня!
– Больно ударил?
– Да, папа, – тихо сказала девочка.
– Да я только так, слегка, – сказал мальчик. – Только разок ее пихнул, чтобы она не совала свой носок мне в карман.
– Мне и сейчас больно, папочка.
– Хочешь, чтобы я его отшлепал?
– Да, отшлепай его, отшлепай, отшлепай!
