– Не знаю, – вздохнула Вера. – Он сидел рядом, а когда выходили из вагона, он за мной шёл. На вора он не похож, это точно. Но почему кошелёк с деньгами не взяли те, кто в сумку залез? Кому могли понадобиться наши документы и для чего?
– Действительно, кому и для чего? – задумался Сапожников, запуская двигатель. – Я достаточно хорошо знаю краеведа. Ты же назвала его Кириллом Матвеевичем, Вера?
– Да, он так мне представился? – вскинула она брови. – И что он за человек, Виталий?
– Балагур, весельчак и знаток своего дела, – трогая с места машину, сказал Сапожников. – Он может быть ещё кем угодно, но только не вором. Криминал для него явление неприемлемое, вот что я скажу тебе о Кирилле Матвеевиче.
– Я с тобой согласен, дядя Виталий, – влез в разговор с заднего сиденья Дима. – Но кто-то документы из маминой сумки всё-таки спёр?
– Вот пусть полиция и занимается поисками этого негодяя, племяш, – усмехнулся Сапожников, тихонечко увеличивая скорость. – А я тоже, со своей стороны…
Закончить фразу ему помешал звонок сотового телефона. Извинившись, Сапожников вышел из салона. О чём он говорил по телефону и с кем, понять было невозможно. Но спустя пару минут он снова вернулся за руль, стронул машину с места и с задумчивым видом сказал:
– Прошу прощения, родственники дорогие, но служебный долг превыше всего.
– Ты нас высадишь прямо здесь, на улице? – испугалась Вера.
– Довезу до перекрёстка, – вздохнул виновато Сапожников. – Там до хаты Полины Ермолаевны рукой подать, а вы уж меня простите. Так получилось…
***
Дом Скоробогатовых, так хорошо знакомый Вере, она увидела сразу, как только вместе с детьми вышла из машины. Пройдя около сотни метров, они остановились перед воротами. Дима хотел было распахнуть калитку и первым забежать во двор, но Вера придержала его.
– Зайдём вместе, торопыга, – сказала она. – Сейчас мы с девочками приведём себя в порядок и…
Услышав её голос, во дворе залилась звонким лаем маленькая собачка Бабочка, а следом за ней подняли лай все собаки на улице.
– Кто там? – послышался со двора женский голос.
– Мы это, кто же ещё, – вздохнула Вера, впуская вперёд детей. – А вы что, не ждали нас, родственнички дорогие?
Войдя во двор, они остановились, увидев большой стол под навесом, заставленный всевозможными яствами. При свете лампочки, прикреплённой к потолку навеса, Дима рассмотрел бабушку и ещё трех женщин, сидевших с ней рядом. Увидев их, они встрепенулись и живо вскочили на ноги.
«Нет, нас ждали, – подумал Дима, видя, как женщины от стола поспешили к ним навстречу. – Они сейчас сначала зацелуют нас до смерти, а потом…»
– Верочка! Детишки! – приговаривала бабушка, ковыляя и опираясь на клюку. – А мы уже все жданки прождали и не чаяли нынче вас увидеть.
Она обняла внучек, крепко прижимая их к груди, целуя в щёчки и шепча ласковые слова. Обняв Диму, она заплакала, улыбнулась и тоже стала целовать.
После бабушки Дима расцеловался со всеми женщинами, одновременно вспоминая каждую из них. Это были его родные тётки, сёстры отца, которых он давно не видел.
Из дома вышли двое мужчин, мужья тёток. Дима крепко, по-мужски, пожал им руки, но так и не вспомнил, кого как зовут.
Долгожданных гостей за столом рассматривали со всех сторон. Бабушка прижимала к груди руки и качала головой. Она никак не могла налюбоваться своими внуками.
– А Дима? Димочка-то как вырос? – шептала она с умилением, вытирая слёзы. – Девочки красавицы в маму, а внучек вылитый отец! Возмужал-то как? Крепким стал, подтянутым. Весь, весь в отца. Сыночек мой ведь в отца пошёл, мужа моего незабвенного, царство ему небесное.
