Огарок хмыкнул:
– Генка сказал, что «Палестина» больше не проиграет…
– Может, хватит? – не выдержал Колька. – Генка, Генка… Ты в «Солнечной»? Или иди за «Палестину» играй!
– Что я такого сказал? – защищался Огарок.
– Надоел, – буркнул Колька. – Слушай лучше, что наш капитан говорит.
Пашка молча выслушал их перепалку и продолжил:
– Кто тренировался лучше, тот и выиграет. Ладно, пошли лед чистить. Рыжий, а у тебя сетка мелкая с пошлого года осталась?
– Да, лежит. Что ей будет?
– Давай бегом за ней. И к моим по дороге заскочи. Пусть Митька шайбу принесет на Канавку.
– Ага! – крикнул Рыжий, убегая.
Огарок посмотрел вслед убегающему.
– Так пусть Рыжий и возьмет сразу шайбу.
Пашка все думал о чем-то, был серьезен и сосредоточен.
– Огарок, хорошо ты в хоккей играешь.
– Ну?
Пашка пошел вперед. За ним Вовка и Колька. Колька остановился и повернулся к Огарку:
– Дыши спокойно. Луше смотри: зима! Красиво!
– И давайте запомним, – серьезно глядя на ребят, сказал Пашка. – В этом году «Солнечные» выиграют!
– Не вопрос, капитан… – Вовка вытянулся и взял под козырек.
Забежав в дом, Митька наспех запихнул в рот бутерброд и побежал одеваться. Он уже натягивал куртку, когда в дом вернулась мама.
– Митя, а ты куда собрался?
– На игру… – еле выговорил Митька с полным ртом, настороженно поглядывая на маму.
– Один убежал, и второй туда же. А морковь кто будет перебирать?
Митька замер.
– Я?!
– Нет, Пушкин!
– Пушкин?
Митя с трудом проглотил остатки бутерброда. Глаза его выражали самое большое удивление.
– Александр Сергеевич?
– Дмитрий Васильевич. Раздевайся, и в погреб.
– Мам, – взмолился Митька, – ну можно я все сделаю после игры?
– Мить, ты чего это, – мама развернула его за плечи к свету, – плакать собрался? Не расстраивайся так, они еще часа через два начнут игру. Переберешь морковь и пойдешь, я тебя держать не буду.
Нехотя Митька поплелся в сарай, бурча себе под нос: «Золушке тоже так говорили: переберешь фасоль и горох и на бал пойдешь…». Мама молча смотрела на сына, улыбаясь.
В погребе, разглядывая морковь, Митя унесся мыслями в неведомые фантазии. Вот эта похожа на подводную лодку и начинает погружение в мешок, который теперь стал морем, скрывающим в темной толщи своих вод отважных моряков-подводников, что расположились в отсеках. Эта – истребитель, высоко взмывающий в небо и оттуда, подбитый вражеским самолетом, падает в кучу плохой моркови. Еще одна – какая огромная! Это будет…
В этот момент в погреб спустилась мама
– Митя! Поднимайся!
– Я еще не закончил, – очнувшись от своих фантазий, ответил Митя.
– Беги, я доделаю, – сказала мама, улыбаясь.
Митя посмотрел на нее и увидел, что в руках она держит шайбу.
– Там все на Канавку побежали, «Палестина», говорят, приехала. Пашка просил тебя шайбу принести.
– Меня?! – радостно вскрикнул Митя.
Мама вложила в его руки шайбу.
– Беги, давай! Просили быстрее.
– Я быстро!
Митя поднялся из погреба, прибежал в дом и за секунду натянул куртку. Опустил взгляд на зимние ботинки со шнурками… Не то… Рядом стоят старые Пашкины сапоги. Он быстро залез в них и выбежал. Мама открыла дверь и, увидев огромные сапоги на ногах Митьки, закричала ему вслед:
– Митя! Надень ботинки, не добежишь!
– Их зашнуровывать долго. Я быстро!
Митя выскочил из калитки и побежал. Возле соседского дома в снегу возились малыши. Они уже почти долепили снежную бабу, прекратили работать и уставились на пробегающего Митьку.
