Читать онлайн Людмила Зайкина - Маленькие истории. Том первый. Рассказы

© Людмила Зайкина, 2019

ISBN 978-5-0050-8164-3 (т. 1)

ISBN 978-5-0050-8165-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

День для Пузырькова не задался с самого утра, погода навевала грусть и тоску. Небо заволокло серостью. Мелкий моросящий дождь, который вовсе нельзя было назвать дождём, скорее мрачной моросью, сыпавшейся с неба мелкими, холодными каплями; беспросветным настроением для Ивана Ивановича. Всё для него было негодно и омерзительно.

Был он не первой молодости, пред пенсионного возраста. Не выразительной внешности, с сединой на висках, редкие усики, из-под носа картошкой, свисали над полными губами. Зелёные глаза, с потухшим взглядом, смотрели с растерянностью и определённой грустью. Был скромен. Где бы он ни появлялся, всегда держался в сторонке, и это приводило лишь к тому, что его присутствие было незамеченным. До тех пор, пока он, прикрыв ладошкой рот, прокашлявшись, пытался вступить в разговор. Что приводило людей в некоторое недоумение и неловкость. Выслушав его полушёпот, кивали головой в согласии, и тут же продолжали беседу, игнорируя его. Мужчину огорчало такое отношение к себе безмерно и навивало мысль о ненужности, никчёмности, лишним в этой жизни и обществе. Видя и ощущая беспросветность и равнодушие, он замкнулся в себе.

Одетый в брезентовый плащ, капюшон которого нависал над бровями, прикрывая лицо от неприятной мороси. Присел на скамейку, стоявшую возле подъезда; обнял сучковатую палку метлы, уставился на кучу собранных им только что листьев, вспоминал то, что произошло в его жизни и изменило её.

После сокращения персонала, произошедшего в конторе, в которой проработал двадцать лет, оказался на улице. Неожиданно для него стал ненужным и обречённым на не востребованность в его услугах. Именно в услугах, как выразился главбух Филипп Филимонович. Вспоминал то что произошло и до сих пор угнетало:

Как в то роковое утро, переступил порог конторы, его встретила секретарша Настя, прижимая стопку бумаг к груди и с сочувствием глядя ему в глаза, сообщила пренеприятнейшую, для него весть, о том, что его ждёт Негодуев. К которому он незамедлительно и прошёл.

– Здравствуйте, Филипп Филимонович.

В нерешительности прикрыл дверь, сам же остался стоять возле неё, в ожидании, что на него обратят внимание и, в конце концов, пригласят пройти.

– Здравствуйте, Пузырьков, – и не глядя на него, перекладывая бумаги с места на место, сообщил:

– Иван Иванович, хочу вас уведомить, что наша контора не нуждается в ваших услугах.

– Но, как же, Фил…

– Прошу вас пройти в отдел кадров, приказ об увольнении уже там…

После двухнедельной отработки, оказался за воротами некой конторы. После продолжительных поисков нового места среди таких как он бухгалтеров, и не найдя желаемого, отчаялся.

На помощь пришёл сосед, работающий в ЖЕУ слесарем. Зашёл как-то к нему починить кран. Разговорились. Оказалось, есть вакансия – дворника…

А ведь он был неплохим бухгалтером, но, по его мнению, никто этого не ценил, хотя поручали самые сложные операции в бух учёте.

Как каждое утро, появляясь в конторе и идя по коридору, встречаясь с Негодуевым, за что ему было неловко, чуть ли не кланялся тому в приветствии. Пытаясь с ним поздороваться, но, как всегда, волнение сыграло с ним плохую шутку. Горло пересыхало. И приходилось прокашляться, прежде чем сказать хоть одно слово. Но Филиппу Филимоновичу было на это наплевать и он, не взглянув на него, уходил к себе в кабинет. Но, всё же, иногда главбух снисходил до своего подчинённого. Приветствовал, одаривал невидящим взглядом или смотрел в сторону, чуть выше его уха, пренебрежительно махнув головой и в тот же миг, отвернувшись, уходил. Но и этому Иван Иванович был рад.

Но больше всего его огорчала то, что сослуживицы, сидящие с ним в одном кабинете, друг к другу лицом и при этом умудрялись не замечать его присутствия. В один момент он решил показать, что и он чего-то стоит в обществе. «Они ещё пожалеют, – думал мужчина: – что не замечают: его уникальности и прелестной внешности.

*Вспомнив эту историю, Иван Иванович тяжело вздохнул. Ещё больше сгорбился, лбом упёрся в палку метлы. Не замечая, что рядом с ним на скамейке уселся соседский кот, прижавшись к нему бочком. Погрузился в воспоминания:

В выходной день, посетив местный вещевой рынок, обойдя ряды несколько раз он, в конце концов, нашёл то, что искал. Подойдя к прилавку, он долго смотрел на «Косуху» чёрного цвета с металлическими заклёпками и замками. Продавщица, видя его нерешительность, спросила:

– Мужчина, вам подать курточку? Или вы ещё не определились. Какую желаете примерить?

На что он ответил, прокашлявшись в кулак, гордо вскинув вверх подбородок, указал в сторону куртки пальцем:

– Мне вот эту покажите…

Продавщица, удивлённо взглянув на посетителя и переведя взгляд накуртку, удивлённо вскинув тонкие бровки, промолчала, но в ту же минуту, полкой с крючком на конце, сняла «Косуху», бросила на прилавок.

– Эту что ли? – в её голосе слышалось недоумение. Видя, как засуетился мужчина: – не торопитесь, вон в рукаве рука застряла. Вам помочь?

– Нет! – Дрожащими руками скинул с себя скромную, неопределённого цвета куртку, тут же влез в «Косуху». – Ну, как? – не глядя на продавщицу, – зеркало можно?

– Молодой человек, вы точно хотите эту куртку?

– Да! – «И, что она так удивляется? … могу себе позволить… в молодости не носил…» – подумал он тогда. И тут же добавил: – Зеркало будет или нет?

– Пренепременно, – пробурчала девица, ставя перед ним зеркало. – Брать будете?

Как же ему тогда нравился скрип застёгивающегося замочка на куртке. Музыка… – улыбнулся Иван Иванович.

– Заверните. Нет. В ней пойду. Сколько с меня?

– Три тысячи…

– Что? Три ты… – услышав о цене куртки, сердце мужчины тревожно забилось, – достав кошелёк и пересчитав деньги, он понял, что у него после покупки куртки, хватит до аванса с натяжкой и затягиванием ремня, на брюках, потуже. Но взглянув на продавщицу, почувствовал неловкость и стыд. – А, была не была. – Махнув рукой и отсчитав нужную сумму, бросил деньги на прилавок, удалился. И тут услышал вдогонку:

– Во, даёт мужик… И на кой ему такая нужна? …брюки к ней надо другие… «Косуха» всё ж!

«Дура баба! Ничего не понимает…»

Как ни странно, остался равнодушным к её словам. И был в довольстве от покупки, которую он считал, по-своему опять же уразумению, приятственной и подходящей под «не для чмошников˝. Засунув руки в карманы, он с гордым видом шёл по рынку. Как же ему нравилось, что наконец-то на него обратили внимание…

Дальнейшее его просто возмутило, мужчина вскочил со скамейки. Выругался:

– Стервы… бездушные…

В понедельник, придя в контору и, к своему сожалению, никого не встретив в коридоре, в нерешительности замер возле двери своего кабинета. Но понимал, что долго так продолжаться не может. Пригладив редеющую шевелюру, помусляков палец, провёл им по усикам и в следующий миг решительно распахнул дверь.

В кабинете, как всегда, женщины прихорашивались. Наводили красоту. На чуть примятых лицах сияло выражение-сама серьёзность. Как будто они выполняли особо важное, государственное дело. Но при этом хвастались, как провели время в выходные. Не обращая внимание на него – стоявшего в дверях.

Видя такое равнодушие и безразличие к своей персоне, почувствовал не то что раздражённость или обиду – он был в панике. Неожиданно за ним захлопнулась дверь с таким грохотом, что все присутствующие вздрогнули.

Женщины с возмущением смотрели, в ожидании оправданий за столь не обдуманный поступок, который нарушил их идиллию.

– Приветствую, милые дамы…, – выкрикнул он, не обращая внимания на их совсем недобрые взгляды, видя, что дамы вовсе не рады ему и не собираются здороваться, всё так, же смотрят на него и уже начинают поджимать губки. Добавил: – Ну не сердитесь… сквозняк…

– Что ж вы так кричите, Иван Иванович… – сказала Вера Николаевна. В её глазах появилось удивление, – О-о, да вы, как я погляжу, сегодня в обновке…

– И правда, – проговорила Зинаида Григорьевна, положив зеркальце в косметичку, которую незамедлительно спрятала в сумочку. – Прелестная курточка, Иван Иванович. Но я уже где-то видела точь-в-точь такую…

– Это «Косуха»… – почуяв, что его заметили, обратили внимание, решился на продолжение разговора. Он даже почувствовал некую радость от того, что с ним заговорили и не только по бух учёту. Три тысяч отдал… – слова его ушли в пустоту и радость была не продолжительна. Можно сказать – мимолётна. Дальнейшее его очень огорчило.

Глянув единожды на куртку и при этом не обратив никакого внимания на того, кто в ней, Зинаида Григорьевна смотрела только на Веру Николаевну, которая так же как она не обращала внимание на него. Иван Иванович был для них пустым местом, он всегда задавался вопросом: почему к нему так относятся люди и не получал ответа. Женщины обсуждали, где могли видеть такую же куртку и где можно её приобрести, для своих сыновей, по более низкой цене…

*Иван Иванович вздохнул от таких нерадостных воспоминаний. Уселся на скамейку.

– Пузырьков, – вдруг услышал он, – не забудь убрать мусор в мешки и сложи на площадке возле мусорных ящиков. Скоро будет машина…

– Хорошо, Валентина Александровна, – равнодушно ответил он.

– Пузырьков, не заболел ли ты? – женщина склонилась над мужчиной.

– Все хорошо, не беспокойтесь. Я всё успею…

– Ну, хорошо.

– Заботливая, – глядя вслед уходящей женщины, прошептал он и тут же вновь погрузился в воспоминания о прошедшей жизни.

И в детстве он был незаметным, тихим мальчиком, как во дворе своего дома, так и в садике. В то время, когда сверстники бегали, играли, дрались, рыдали, от обиды, размазывали по щекам катившиеся слёзы, вперемешку с соплями, он сидел в песочнице, катал машинку или рисовал на асфальте разноцветными мелками, в полном одиночестве. А, если кто-то вдруг присоединялся к нему, то вскорости убегал, ища более весёлое занятие. Или компанию с кем можно было не только поиграть, но и подраться, в конце концов, что они и делали.

Воспитательница Ирина Николаевна и вовсе не раз забывала поднять его после дневного сна. Только нянечка Мария Константиновна накрыв стол к полднику и усадив деток кушать, проходила в спальню. Где и обнаруживала в кровати, мирно посапывающего, Ванечку. Охая и ахая, будила его. Погладив по головке, торопливо одевала и тут же отправляла в туалет, проследив, чтобы он умылся, сопровождала к столу, где дети с удовольствием уплетали булки с кефиром…

Пузырьков встал со скамейки и стал собирать мусор, вперемешку с листвой в мешки. Но память рисовала картинки из прошлого.

Как в школе он был продолжением садиковского пребывания. Где его вновь и вновь игнорировали. Сидя на задней парте, за широкой спиной Вадьки Великанова, закрывающего его от глаз учительницы, он был часто ею незамеченным. Что приводило иногда её в волнение.

– А, где у нас Пузырьков?

Он тут же вскакивал.

– Надо тебя пересадить… – говорила она каждый раз, но всё оставалось по-прежнему.

Да и привык он уже быть незаметным и радовался тому, что всё остаётся только на словах. Как же он гордился, что наконец-то окончил школу. Физкультура подвела. Троечка была выставлена и то по просьбе классного руководителя. Физрук категорически был против ставить четвёрку.