Читать онлайн Сергей Камов - Маленькие свечи на батарейках

Студентку – медичку привезли в роддом рано утром.

Класть её было некуда, и по старой советской традиции место нашлось в коридоре как раз напротив висевших там часов.

Её осмотрели, и врач велел ей следить за схватками вот по этим самым часам и ушёл.

Схватки стали нарастать довольно скоро, но никто из персонала не обращал на сверх-терпеливую студентку внимания.

Наконец, проходя по коридору по своим делам, врач решил все же поинтересоваться, сколько схваток в минуту.

– Сколько? – заорал он и сдернул простыню. В родильное, немедленно! Там уже головка показалась!

Через несколько минут я все же выбрался на поверхность, но был радикально синего цвета – пуповина перевилась вокруг моей шеи два с половиной раза.

Я смутно помню эти события, но наверняка переживал, как это скажется на моих умственных способностях.

Говорят, что антропологи считали появление речи признаком возросшего ума обезьяны. Я начал говорить месяцев в шесть, и с тех пор рот не закрывался. Так, что это было косвенным подтверждением, что какой-то ум у меня все же был.

Мы жили тогда в одной комнате трехкомнатной коммуналки, где собственно и познакомились мои родители: Папа приехал из Ленинграда на каникулах в гости к нашей соседке, Позине Марковне, и встретил Маму.

Потом оказалось, что родились они в одном и том же питерском роддоме и даже метрики были выписаны одной рукой.

При моем появлении дома, у меня не было своей кровати, поэтому я спал на двух сдвинутых стульях, стоявших возле родительской тахты.

По ночам я не очень любил спать и очень хотел, чтобы к процессу моего бодрствования обязательно кто-то присоединялся.

Маме отдавалось самое большое предпочтение.

Днём я добирал недостаток ночного сна сам, а Мама ходила в институт, где процесс сна студентов не был предусмотрен.

Однажды в выходной Мама проснулась попозже и застала Папу за интересным занятием: вынув меня из конверта, он поочередно раздвигал и прижимал к моему тельцу руки и ноги.

Выяснилось, что ночью я решил попутешествовать и сначала скатился со стульев на тахту (об этом говорило приличное мокрое пятно на простыне), а затем уже свалился на пол, и Папа хотел понять, что я собственно себе повредил.

Тогда это не было видно, а сейчас вы понимаете, откуда все мои странности.

После этого события Папа с чувством выполненного долга уехал обратно в Ленинград доучиваться в своей аспирантуре, Мама осталась одна, а я перекочевал в коляску.

Когда Мама возвращалась из института, она продолжала учиться, наивно полагая, что меня, имеющего уже полугодовой опыт, можно было укачать ногой, а в руках продолжать держать учебники или тетрадки.

Раннее развитие ребёнка упрощает процесс общения между родственниками, поэтому в шесть месяцев я просто заявлял Маме:

«Кацяй ючками, ючками!»

Чтобы жизнь Маме не казалась такой легкой, я ещё до двух лет устраивал приступы, когда я снова синел и вытягивался, как оловянный солдатик. Выводился я из этого состояния только путём погружения моих ног под горячую воду.

В три года я пошёл в госплановский детский сад в центре города, куда меня возил Дедушка на ведомственной машине пять раз в неделю.

В субботу я сидел дома, потому что у Деды был короткий день.

В шесть лет меня наконец сбагрили в школу рядом с домом. Но по субботам я категорически отказывался вставать: потому что «Короткий день, и идти туда не имеет смысла».

В шестом классе я переболел классической скарлатиной и две недели лежал в кровати под неусыпным контролем Папы и большой дозы пипольфена, снимавшего аллергию и усыплявшего меня на целый день.

Поэтому, когда я заболел скарлатиной во второй раз ровно через год, её «прозевали», ведь, ею, как известно, не болеют дважды.

Ну, они же не знали меня!

В тот же год я съездил на лето с полузнакомыми родственниками в Бобруйск, где перекупался в реке, и у меня начался цистит.

Группа взрослых на вид людей с высшим образованием сильно радовались, когда я в 12-й раз за час бегал в туалет…

По возвращении домой я загремел в больницу, где у меня нашли пиелонефрит – это такое заболевание почек.

Мама не хотела, чтобы я долго лежал в больнице на другом конце города, и пообещала врачам провести курс лечения дома, проколов мне пенициллин.

Папа был в командировке, а мамина интуиция подсказывала ей, что почему-то без него меня не надо колоть…

По его возвращении, в тот же вечер, Мама решила выполнить обещание врачам, но все как-то шло не так: шприц не варился в стерилизаторе, ампулы странно ломались, и, в результате, Мама ввела мне только четверть дозы.

Аллергия началась немедленно, а скорая по маминому вызову в центре Москвы ехала 2 часа 40 минут.

Пипольфена на этот раз дома не было, и я, недолго думая, начал откидывать коньки…

И тут Папа вспомнил, что в одной самиздатовской книжке про йогу было написано, что, если делать одно особое дыхание, то можно набирать в руки энергию и передавать её другому человеку.

Йогой Папа занимался к тому дню уже пять лет.

И Папа начал «дышать».

К моменту приезда «Скорой» я был жив, и они ввели мне что-то, что сняло аллергию.

Я стал окончательно приходить в себя.

Так мой Папа стал целителем, а я его первым пациентом.

Может именно из-за этой истории Папа позже спас очень многих людей.

А кто его толкнул на этот тернистый путь?

Ну, Вы же поняли, что это был я!

Вы любите хвастаться?

Меня хлебом не корми, дай рассказать про себя что-нибудь эдакое…

Например, вот эта история.

Дело было в 1997 году.

Мы с Папой работали в поликлинике детской морозовской больницы.

Нас пускали сюда на четыре часа по понедельникам.

В один из таких дней в кабинет вошла наша знакомая медсестра Светка.

– Ты что такая озабоченная? – спросил я -Случилось что?

Светка села на пациентский стул.

– Да с собакой замучалась. Старая она у меня. Полночи спит со мной, греется, а в середине ночи залезает под неработающую у нас батарею.

А там сквозняк. Замерзает. И начинается кашель. Ничем его не убрать. Есть у тебя какие-нибудь идеи?

– Слушай. У меня таких зверей никогда не было. Потому и не лечил. Давай попробуем Су-Джок.

– Это твоя корейская система?

– Не. Не моя. А профессора Пак Чже Ву. Но у него очень важно твоё намерение вылечить пациента. Лечить будешь ты!

– Это как? -спросила Светка.

– Подойдёшь к собаке, возьмешь ее за голову и, глядя прямо в глаза, скажешь: «Торможение Ветра Легких!» Повтори!

– Торможение Ветра Легких… – пробормотала Светка.

– Не! Так дело не пойдёт! Громко, четко с намерением и желанием, чтобы собака выздоровела!

– Торможение Ветра Легких! – громко сказала Светка и засмеялась. – Всё! Побежала выполнять.

И выпорхнула из кабинета.

Через два дня дома раздался телефонный звонок. (Кто не помнит – мобильников тогда не было!)

– Сереж! Это Света!

– А привет! Как дела?

– Она перестала кашлять! В тот же день! Если бы кто мне сказал, не поверила бы! Спасибо!!!!

И повесила трубку.

Я вернулся на кухню к знакомому.

– Ты что такой радостный? – спросил он.

– Да вот вылечил старую собаку от кашля!

И рассказал историю про Светкиного пса.

– Как ты говоришь надо сказать? Торможение Ветра Легких? Сегодня же попробую! У меня пёс тоже кашляет уже не помню сколько…

Несколько дней спустя раздался телефонный звонок:

– Сергей, это Виктор. Слушай, я думал- это анекдот. Но решил, дай-ка попробую! Она конечно пыталась от меня удрать, но я ее поймал, зажал мордочку в руках и выпалил твои: «Торможение Ветра Легких!» Прошёл день. И кашля как не бывало. Уже два дня тишина!!! Спасибо тебе!

И бросил трубку.

Такая вот история.

А вот эту собаку Мону я лечил картиной. Она попала под машину и сломала лапу!

В кабинет постучали и дверь открылась.

– Можно? – спросила Нина Андреевна и вошла, проталкивая перед собой сына.

– Да, конечно, садитесь! – Сказал я.

Мама села у стола, выложив на него пакет с какими-то таблетками, а Андрюха уселся на пациентский стул посередине комнаты. Ему было лет 9—10, и сегодня он выглядел просто отвратно: осунувшийся, грустный и, главное, что бросалось в глаза, странного цвета.

Его лицо было и красным, явно от температуры, и каким-то ещё непонятным, бледным? Ну как тут быть бледным?

– Отит у нас, сказала Нина Андреевна Второй день температурим, уши болят.

– Сколько, температура?

– Сейчас 38,8… Мы ходили к лору, она нам выписала всякие антибиотики.

И она кивнула на пакет.

– Ясно, сказал я. «Химию» вы же проходили недавно, и, вроде, не тяжело? – Да, спасибо вам с Борисом Николаевичем (это мой Папа), там все было нормально. Он даже в школу пошёл. Долги надо было закрывать…

– А кто на него наорал в воскресенье? – спросил я.

– Ой, что вы, Сергей Борисович! Что вы! Никто!

– Ну, вас я пока исключаю. Брат?

– Нет, его в воскресенье не было…

– Тогда кто, папа Андрюхин?

– Да, нет… – с меньшей уверенностью сказала мама.

Я поглядел на Андрюху, и тот едва кивнул…

– Значит он! А указательным пальцем в тебя тыкал?

Андрюха снова кивнул, но уже увереннее.

– Это плохо. Указательный палец, Андрюха- это оружие! Вы же когда в войнушку играете, а с собой пестиков нет, из него и стреляете?

Андрюха посмотрел на меня с интересом.

– А нам с тобой защита нужна. Давай представим, что на тебе доспехи. И обязательно щит. Я щас возьму… (я поискал на столе) …вот этот карандаш. И буду как будто стрелять. А ты должен закрываться щитом! Идёт?

Андрюха кивнул.

Я направил на него карандаш тупым концом и сказал:

– Пух!

Андрюха дернул левую руку вверх, прикрываясь щитом.

– Пуух! Пууух! – повторил я.

Андрюха закрывался уже быстрее и увереннее.

– Молодец! Только о том, что у тебя щит не должен никто знать. Мама будет молчать (я посмотрел на неё очень сурово, и она, похоже, в мою суровость поверила).

– Поэтому ты будешь закрываться щитом мысленно, не двигая руками. Давай повторим!

Андрюха приготовился, и мы вновь устроили перепалку. Сначала он двигал ещё плечом, но позже перестал и был явно очень доволен.

– Ну вот! Теперь ты сможешь защититься. Только не забудь улыбаться про себя. Тайно. Чтобы никто не узнал. Понял?

– Да, – сказал он и тайно улыбнулся во весь рот.

– Теперь я научу тебя самому себя делать очень сильным с помощью того же указательного пальца.

Я протянул ему восьмушку листа с рисунком семи энергетических точек.

Сейчас ты пойдёшь в коридор, сядешь, положишь на колено левую руку ладонью вверх и прикоснешься указательным пальцем правой руки к первой точке. Представь, как золотой поток энергии идёт из пальца в эту точку и сосчитай до 27!

Это волшебное число. Потом перейди на следующую точку. Сделай то же самое. И так до седьмой. Когда прогреешь все, скажешь: «Я закончил!» и вернёшься к нам.

Для верности я показал на своей руке всю последовательность действий.

– Ясно?

Мальчишка кивнул и вышел с листочком в коридор.

Я повернулся к маме:

– У нас две с половиной минуты! Давайте ваш домашний телефон!

– Зачем? – Удивилась она.

– Будем общаться с вашим папой.

Она нехотя дала телефон. Я покрутил диск чёрного телефона на столе.

Секунд через двадцать я услышал «Алё!» и явный запах водки с пивом.

– Он что у вас – пьёт?

Нина Андреевна резко покрутила головой.

– Нет, что Вы! Ну, щас из рейса вернулся, немного так расслабился.

– Как его зовут?