– Кто ты, маленький монах? – услышал он чей-то сладкий голосок.
Обернувшись, он увидел прямо над собой нечто необыкновенное: очаровательную маленькую принцессу. По крайней мере, так она выглядела на первый взгляд, однако стоило присмотреться, чтобы заметить, что она была больше воительницей. И при этом очень красивой. Маленький монах вынул из своей котомки ручку и листок бумаги. Вы, должно быть, хорошо помните, уважаемые читатели, что пилот дал маленькому монаху много бумаги, чтобы тот мог упражняться в разговорах со своим сердцем. Нам всем тоже неплохо было бы получить такой прекрасный подарок.
Правой рукой маленький монах нарисовал нечто подобное:
Такие картины не каждый день появляются. Маленький монах не мог с уверенностью сказать, была ли это настоящая любовь или же просто форма временного помешательства. Перед всеми нами часто стоит эта трудная дилемма. Мы часто ошибаемся и не видим, что за человек скрывается под красивой маской. Иногда это причиняет боль. Научиться видеть – дело непростое.
Однако, дорогие мои читатели, давайте попробуем всё-таки не заблудиться в нашем повествовании. Нарисовав свою картинку, маленький монах спросил:
– Здравствуй… и кто ты, маленькая принцесса?
– Я не принцесса. Я волшебница, а зовут меня Цзе-чжоу. Ты идёшь по моим владениям и дальше никто не может идти по ним без моего сопровождения, – произнесла она.
Маленькому монаху ничего не оставалось как согласиться. В конце концов, мы же никогда не отказываем хозяевам в том, чтобы они были с нами, когда мы у них в гостях.
– Стрела, выпущенная наугад, всегда попадает в цель, – сказала Цзе-чжоу.
– Что-что? Э-э, что Вы сказали? – спросил маленький монах с потерянным видом.
– Я сказала, что стрела, выпущенная наугад, всегда попадает в цель!
На этот раз Цзе-чжоу прокричала свою фразу; так для уверенности, что маленький монах её услышал. Тропинка, по которой они шли, легко дёрнулась от явного нетерпения в ее голосе.
– Прошу прощения, – робко сказал монах.
– Ничего страшного, – продолжала Цзе-чжоу. – Люди в большинстве своём ничего не понимают.
Голос её на сей раз был мягок и тих; она вглядывалась в даль, словно желая увидеть, что скрывает одна из гор. Они так высоко теперь зашли, что река в долине казалась узенькой вьющейся змейкой. От вида с такой высоты у маленького монаха закружилась голова. Он никогда не любил высоты, но на сей раз ему приходилось скрывать свой страх, шествуя рядом с бесстрашной волшебницей. Это было единственное, что он мог сделать. В конце концов, он был у неё в гостях. Что это за манеры – трястись от страха в присутствии хозяев? Так себя вести совсем не подобало.
– Беспокойный ум всегда стремится попасть в слишком большое количество мишеней, – сказала Цзе-чжоу. – Никогда так не делай. Сердцесознание всегда больше этого. Оно может расширяться до бесконечности, пока, наконец, не охватит целиком всю мишень и больше не надо будет в неё целиться.
Цзе-чжоу достала стрелу из своего волшебного колчана. В мгновение ока по её заклинанию появился лук; взяв его, она прицелилась, натянув тетиву. Вся гора росла и росла, пока не показалось, что она совсем закрыла собой небо.
Теперь маленький монах потихоньку привыкал к невозможному. Гора росла, а с ней росла и волшебница, и, наконец, та яблоня, в которую она целилась, слилась со стрелой. Волшебница слегка нахмурила брови. Она задержала дыхание и стояла недвижимо.
