– Нам не подобраться! Общая Атмосфера Доброжелательности рядом с волшебником всегда огромная! Мы не сможем! Нас распылит на кусочки! – закричала Паника, хватаясь на голову.
– Распылит! Не сможем! – визгливо вторила ей ее сестричка Истерика. Эти дамочки свои дело знали – в логове Тьмища началось невесть что. Все кричали, галдели, злились и ругались.
– Общая Атмосфера Доброжелательности будет понижена, даю вам слово! – сказал Тьмище, стараясь перекричать Панику и Истерику.
– Как же это у нас получится? – проскрипела старая Зловредность. – Ведь вокруг волшебников всегда много этих добрых духов, они нас не подпустят! Они будут охранять маленького волшебника днем и ночью, пока он не станет взрослым! И тогда он точно не сможет стать злым!
– Добрые духи будут охранять маленького волшебника днем и ночью? – обманчиво невинным голоском переспросил господин Тьмище.
В норе повисло озадаченное молчание.
– Дух Зловредного Любопытства, прошу вас, ваш выход!
Дух Зловредного Любопытства был стариком с таким длинным носом, что его постоянно прищемляли дверьми. На кончике нос был сплюснутый. Глазки у этого духа были быстрые, черные, как изюм. Он постоянно смотрел туда, куда смотреть не полагалось – в незапертые двери, в открытые окна, в чужие огороды. Он подначивал хозяюшек залезть за забор к соседке и посмотреть, как у той удалась в этом году редиска. Особо сильно он не вредил, но всегда ходил парой с госпожой Завистью – худой вредной теткой в заштопанной косынке. А вот Зависть как раз постоянно ныла и заставляла людей делать друг другу гадости.
Правда, сейчас Дух Зловредного Любопытства был без своей верной подруги.
– Расскажите нам о ваших наблюдениях, – подмигнул желтым глазом господин Тьмище, и старикашка, бегая глазами по гостям, откашлялся и принялся отчитываться.
– Ну, я это… Кхе… Смотрел в окошко и видел немножко, – хихикнул Дух Зловредного Любопытства и потер сухонькие маленькие ручки, – а уж я смотрел, смотрел… И в окно смотрел, и в двери, а у меня глаз меткий… Вокруг этого вашего волшебника постоянно эти светлые. Только вот…да… Ночью есть час, когда никого возле волшебника никого и нет…
– Как так!
– Не может быть! – выкрикнул кто-то из злых духов, скорее всего, дух Недоверия. Тьмище поторопился пояснить.
– Ночью не все эти противные добрые создания, да спустится на них мрак, спят. Но все они засыпают в самый темный час. Не спят только духи Пасхи и Нового года, но до этих, тьма их побери, праздников еще далеко. В полночь приходит Дух Нового дня, бродит, бедолага, по улице, пятнадцать минут, а потом спит, как подкошенный. И после того, как он уснет, есть целый час до прихода Духа Первой Ночной Росы. Целый час ночью, когда мы все в силе. Ночью люди расслабляются, видят сны… Да, сны.
На этих словах Тьмище загадочно примолк. Все жадно ловили каждое его слово, и сейчас в нетерпении замерли, пытаясь догадаться, к чему идет дело.
Тьмище хмыкнул и коварным голоском продолжил:
– Сны – это слабое место. И там-то мы и вступим в свои права. Для этого я пробудил ото сна самых жутких и древних духов, которые любезно согласились нам помочь. Мистер Кошмар, сэр Ужас, прошу вас.
Мистер Кошмар, высокий дух в черном капюшоне и в черном плаще, словно бы соткался из воздуха. Он был похож на темный дым, который в ясный день стоит столбом над горящим зданием. В широком черном рукаве его плаща мелькнула когтистая худая рука с длинными жуткими пальцами.
