Гришка постоянно возился перед домом, что-то сажал, поливал какие-то цветы, мастерил что-то из брусочков или сидел под деревом с книгой о приключениях Тома Сойера. Иногда играл с Пашкой, который жил в начале улицы. И каждый раз, видя Соню, улыбался и махал ей руками. Соня краснела, и, чуть прихрамывая, поспешно уходила домой.
Гришка так и махал бы руками, а Сонечка так же бы сбегала домой, если бы не случай.
Соня тогда шла из булочной, которая находилась совсем рядом, на соседней улице. Она шла медленно, прихрамывала, но видно было, что она очень довольна. Она впервые сама пошла в магазин. В кулачке были зажаты горячие монетки сдачи, а пакет с теплым еще хлебом вкусно-вкусно пах. Одуванчиковый пух оседал на Сонином платье, светило июньское бодрое солнце, и все было так хорошо…
Старшие мальчишки в самом начале Сониной улицы стояли у дома с синей черепицей. В этом доме жил их друг, Пашка. Они за ним на великах заехали и теперь ждали, и от нетерпения трещали велосипедными звонками и плевали в траву. У них было такое соревнование – кто дальше плюнет. Проигравших не было, потому что сила плевка у всех была примерно одинаковой.
– О, глянь! Сонька-кривоножка пошла!
Вся вспыхнувшая от обиды и красная, как пожар, Соня шла по краю дороги. У нее дрожали губы, но она не плакала. Держалась, стараясь побыстрее уйти домой, но быстро идти у нее не получалось, и это этого она еще сильнее прихрамывала.
– Сонька-кривоножка! Сонька-криворожка! – засмеялся кто-то. Велосипедные трещотки зазвенели издевательски громко.
Из калитки Пашкиного дома выскочил Гриша – он заходил к нему на минутку, чтобы отдать прочитанную книгу, и все слышал. Он сейчас тоже был весь красный, как Соня, и его лицо тоже горело огнем.
– А ну, извинись, – тихо сказал он задирале – мальчишке лет тринадцати чуть ли не в два раза больше его самого.
– Чта? – переспросил мальчишка и презрительно плюнул в кусты. Извиняться он совсем не собирался.
Гриша это видел, как и видел и пакостных духов Задиристости и Вредности. Они кружили над мальчишками, шептали им что-то в уши толстыми губами и сеяли зло. Вот бы их прогнать!
Дух Задиристости, поняв, что Гришка – волшебник, издевательски высунул язык и запищал, совсем не собираясь исчезать. Уровень Общей Доброжелательности из-за Гришиного гнева упал и позволил вредному духу не сгинуть в первые секунды рядом с волшебником.
– А ну, пошел! – крикнул Гришка и размахнулся. Удар получился отменный – дух впечатался в Гришкин кулак, злобно запищал и сгинул.
– Ты чё! Ты чё! – закричал испуганный мальчишка на велосипеде. Он был уверен, что бить собираются его. – Ну, ты сейчас получишь!
Но запала в нем больше не было. Плюнув еще раз в кусты, он отъехал на своем велосипеде подальше. Злые духи перестали питать его злобу, и ему стало даже немного стыдно.
Гриша же, больше не глядя на него, поспешил к Соне.
– Ты его не слушай, – сказал он и улыбнулся. – Пошли лучше к нам. Бабушка утром вафли делала, там еще много осталось!
И Соня, глядя в улыбающееся Гришкино лицо, несмело кивнула.
Так и началась их дружба, которая длилась уже третий год.
..Сегодня после завтрака Гриша с Соней планировали собрать с одной яблони особые плоды. Эта яблоня была старая, и никто не знал, что это за сорт такой, но была у нее одна особенность. Мелкие зеленые яблочки на самой верхушке были горькими и кислыми, но если их собрать и положить в ящик в погреб, к Новому году это будут самые вкусные яблоки на свете. В темноте и прохладе они дозревали и становились слаще сахара.
