– Не забудь о проскинезе, когда Александр снизойдёт назначить тебе аудиенцию, – злорадно захохотал Клит, заметив смущение в глазах своего товарища. – Да-да! Именно проскинезе – коленопреклонения сейчас он требует при встрече. Ты слишком редко присутствуешь с ним рядом, поэтому не пугайся, теперь для нас он не первый среди равных, а властелин Азии, – последние слова прозвучали с явным сарказмом. – Сегодня Александр закатывает очередной пир. Посмотришь на то омерзение, в которое превратились добрые эллинское сиситии.
Птолемей, конечно, видел и раньше царские замашки, но столь деспотичных ритуалов Александр никогда не пытался насаждать. Здесь, на востоке, чинопочитание и лизоблюдство процветало как негативный побочный эффект от восприятия власти, данной самим богом. Но для эллинов власть приходит по праву крови, и то, если ты готов её отстаивать с оружием в руках. Ввиду чего, представить, как эллин будет падать ниц в ноги царю, а тот в ответ потом его одаривает поцелуем – просто невозможно.
– И что… ты тоже так поступаешь? – не веря ушам произнёс стратег.
В свойственной себе манере Клит громогласно расхохотался вновь и задрал хитон, оголив торс, испещрённый отметинами от встреч с мечом и стрелами:
– Не оскорбляй меня, мой друг. Я упаду на колени лишь перед тем, как лечь замертво, или целуя в лоб своих внуков… ну или собирая местную землянику. Кстати, на, попробуй, лично ползал по траве сегодня утро, – широко улыбаясь, он протянул чашку, – это то немногое, что меня восхищает в здешних проклятых богами землях. А проскиназе, Александр требует уже от всех. Благо хватает ума не от ближайших сподвижников и илархов гетайр, набранных в Македонии и других греческих землях. Но уверяю: не станет таких, как ты и я – лизать себе пятки он заставит и эллинов.
Если бы стратег не был давно знаком с командиром царской гвардии, в которую входили лучшее гетайры – элита элит, чьё место в боевых порядках всегда было справа от царя, то рассуждения его он бы воспринял как измену. Но Клит Чёрный славился своей прямотой и честностью, за что, вкупе с бесшабашной смелостью и яростью в бою, его многие боялись, а равные по храбрости и мужеству – искренне уважали. Из последних был и Птолемей. Немало видел он людей, все мысли которых выражались языком столь часто, что внешне, эти якобы правдорубы и бесхитростные простаки, казались смельчаками. Но говорить, всё, что думаешь, совсем не то же самое, что говорить осознанно и прежде хорошо подумав. У первых, связь между мыслю и словами напрямую, у вторых – меж них присутствует прокладка в виде интеллекта. Бесстрашно говорить лишь то, что думаешь на самом деле, заведомо осознавая тяжесть от последствий – вот истинная смелость и простата. А не задумываясь выгружать наружу всё содержимое головы – это не смелость, это глупость, и не простота, а примитивность. Клит Чёрный был умён, поэтому слова его всегда воспринимались серьёзно, они имели вес, и Александр прислушивался к другу. Тем более, не раз тот спасал главнокомандующего от неминуемой гибели. В битве при Гранике он буквально успел отрубить руку, уже опускавшую персидский шамир на голову царя.
– Кстати, месяц как я им назначен сатрапом Согдианы. Знаешь почему? – глаза Клита заблестели и в уголках рта возникла презрительная усмешка. – Чтобы избавиться и не слышать больше правды о себе. Через неделю он вознамерился пойти на завоевание Индии, оставив меня на этих задворках. Попутно планирует разгромить крепость у Согдийской скалы, о которой узнал из твоего письма. Царь одержим идеей уничтожить какие-то свитки, что хранит там безумный старик из Персеполя. Ты должен его помнить. Из-за него, тогда после пожара, устроили облаву по всему городу. Оказывается, он выжил и теперь в Согдиане, в крепости Узундара, прячет письмена, из-за которых и был весь сыр-бор с его розыском.
