Малиса в Подмирье - страница 4

В доме Злобстов скелеты были едва ли не в каждом шкафу.

– А мне можешь показать? – попросил Сет.

– Конечно, – кивнула Малиса.

– Круто, – обрадовался Сет. – Ну ладно, я поехал. Мне ещё надо помочь папе готовить обед, когда я развезу все газеты.

– А завтра ты всё ещё собираешься позаниматься с мотыльками после уроков? – спросила Малиса.

– Ясное дело, собираюсь! – сказал Сет. – Он вскочил на ярко-красный велик – свою главную любовь и гордость – и закрутил педалями, стремительно удаляясь. – Перехвачу тебя попозже, Малиса! – крикнул он на прощанье.

– Я тебя первая перехвачу! – крикнула Малиса ему вслед.

Заливистый хохот Сета стих вдали. Дядюшка Язва отлепился от дубового ствола, сделавшись видимым. Это был высокий мужчина, но до того тощий, что его голова казалась несоразмерно большой; в общем и целом он походил на принарядившуюся деревянную ложку. В отличие от большинства Злобстов, дядюшка Язва отличался опрятностью и тщательно заботился о своей внешности. Он всегда был в идеально отутюженном костюме-тройке, обильно смазанные гелем волосы укладывал в высокий, сантиметров тридцать надо лбом, кок, и пахло от него лавандовым мылом.

– Обычно у Злобстов не бывает друзей, – сказал дядюшка Язва, стряхивая со своего пиджака приставшие ворсинки мха. Он приходился Па младшим братом, но особого семейного сходства между ними никто бы не заметил.

– Но я-то не из обычных Злобстов, – возразила Малиса.

Дядюшка Язва усмехнулся. Он и сам не слишком любил пакостничать. Уязвитель Злобст был лучшим в Подмирье частным сыщиком. Он разгадывал тайны и выводил на чистую воду преступников – чем, разумеется, навлекал на себя страшное недовольство прочих Злобстов.

– Ты что, учишь его шептаться с мотыльками? – спросил дядюшка Язва.

Малиса обладала способностью разговаривать с разными ночными созданиями. Это и был её волшебный дар. Правда, его, как и всякий талант, приходилось постоянно упражнять и совершенствовать, но Малисе это занятие очень нравилось. По вечерам её частенько можно было застать за болтовнёй с летучей мышью или бесцельной прогулкой в компании ночных бабочек.

– А если учу, то что? – вскинулась Малиса.

– Да нет, ничего, – пожал плечами дядюшка Язва. – А Дедуля позволяет Сету видеть его?

– Позволяет, – сказала Малиса. – И что такого?

На самом деле привидения редко являлись на глаза обычным людям. И ещё реже случалось, чтобы обычный человек был способен учиться подмирской магии. Но Сета трудно было назвать обычным человеком. И Дедуля только радовался, позволяя Сету видеть его, даже если всего лишь чтобы помахать ему рукой из окошка или перекинуться парой слов через проржавевшие прутья кованых ворот, ведущих к дому Злобстов. В самом доме Сет ни разу не был.

– Разве это нормально, чтобы кто-то из Вершков дружил со Злобстами?

– Так ведь не со всеми Злобстами, – сказала Малиса. – Только со мной и Дедулей.

Дядюшка Язва кивнул. Он был чужд предрассудков, которые владели остальными Злобстами. С семьёй он перестал общаться, когда для всех прочих отсутствие в нём хитрой злобности стало попросту невыносимым. Он так и норовил исправить все их пакости, и вскоре перед Злобстами встала реальная угроза обрести приличную репутацию. С этим семья смириться никак не могла, а значит, Уязвителю следовало уйти! Однако Малиса знала, что у Па в потайном отделении бумажника хранится аккуратно сложенная фотография его непутёвого младшего брата.