– Ларен, вы не Финн и на все смотрите иначе, – натянуто улыбнулась Адела. – Вы имели полное право злиться из-за того, как я поступила с вашим другом. Только я одна во всем виновата.
Ларен всегда был рабом своей гордости. Она повелевала им и сопровождала по жизни, но впервые он готов был отречься от всех принципов, переступить через себя и растоптать эту треклятую гордость. Он желал забрать все обидные слова, которые сказал ей: «Вы трусливая… двуличная… видеть вас не хочу!»
– Нет, я виноват перед вами, Адела, виноват перед собой. И за эту ошибку я буду расплачиваться всю оставшуюся жизнь.
Ларен долго смотрел на нее. Так долго, что Адела съежилась и крепко сжала руки.
– Ларен, вы… не обязаны. Король Ленрис… он отступит, если…
– Нет, Адела, обязан. Обратной дороги нет. – Он провел пальцами по серебристо-белым волосам, нервно дернув за корни. – Но я рад, что по крайней мере вы сможете быть счастливы и выйдете замуж по любви.
Адела опустила глаза и покачала головой.
– Нет, уже нет.
Ларена будто ударили под дых. Дыхание перехватило, когда он понял смысл ее слов.
Между ними оставалось чуть больше метра. Она была так близко, но в то же время невероятно далеко.
Он невольно подался вперед.
– Адела, я…
– Отлично! Разведчики вернулись и доложили, что на дороге безопасно. Можем отправляться в путь и… – Финн замер, уставившись на них. – Все в порядке? Готовы ехать?
– Да, конечно, – разочарованно ответил Ларен и, расправив плечи, отпрянул назад.
Ларен
На следующий день, когда солнце достигло зенита, они предстали перед стенами столицы Дартхолла.
– Савар-Дар, речной город, – восхищенно воскликнула Адела.
– Вы хотели сказать, речной народ? – переспросил Ларен. – Именно так, кажется, дартхоллцы звались, когда жили в Огламе.
Финн согласно кивнул. Он явно разбирался в легендах Оглама больше, чем любой алантец.
– Нет-нет, – замахала руками Адела, – учитель рассказывал, что город построен прямо на месте слияния рек. Там целые лабиринты улиц-каналов и сотни мостов. Настоящее чудо света!
– Ты просто не была в Мальнборне, сестра, – с улыбкой сказал Финн.
Ларен повернулся к стене из серо-голубого камня и главным городским воротам, которые медленно открывались. Их встречал небольшой отряд гвардейцев во главе с молодым мужчиной. У него были короткие волосы насыщенного медного оттенка и такого же цвета нахмуренные брови. В привычном смысле слова его нельзя было назвать красивым – возможно, из-за излишне сурового вида. Высокий и статный, он грациозно спешился и сделал несколько шагов вперед. Гвардейцы тут же выстроились позади него.
Ларену и его спутникам оказали честь: их встретил сам принц Гэван Савартана.
В Дартхолле Ларен гостил лишь однажды – когда ему исполнилось шестнадцать, – но уже тогда Гэван был взрослым мужчиной лет на десять старше. Если Ларен не ошибался, принц давно женился, и у него подрастал четырехлетний сын. А вот невесту он совсем не помнил: в его единственный визит сюда принцесса была совсем девочкой, от силы девяти или десяти лет.
Ларен и остальные тоже спешились и приблизились к принцу.
Гэван был в боевом облачении, металлический доспех которого напоминал рыбью чешую. Его лицо оставалось серьезным, а взгляд – оценивающим.
Теперь Ларен лучше понимал слова отца.
– Принц Гэван, – произнес Финн и учтиво поклонился.
– Король Финн, принц Ларен, – отвесил поклон Гэван, и Ларен ответил тем же.
