― А что со шлюхами еще делать, как не спать с ними?
― Почему она решила, что мы с тобой, что я…
― Трахаешься со мной?
Я закатила глаза.
― Что я сплю с тобой, назовем это так.
― Девочка, со мной девушки не спят по ночам, а трахаются. Секс, знаешь такое слово? А спать с ними нет никакой забавы. Я их вышвыриваю из койки, как только понимаю, что…
― Достаточно! ― прошипела я, понимая, что мне не интересно слушать подробности его личной жизни.
Зачем я вообще спросила.
― Э‐ля! ― как‐то странно произнес он мое имя, когда мы оказались внутри теплого помещения. ― Ты что и вправду девственница? Сколько тебе лет? Восемнадцать, девятнадцать?
― Для себя интересуешься? Так знай, меня не интересуют наглые мажоры, которые считают, что им подвластен весь мир.
― Ты меня тоже не интересуешь, ты же мышь. А мышь она серая и скучная.
― Как же ты меня бесишь, Соколовский.
Он в ответ хохотнул и потянул меня на второй этаж в магазин с куртками.
Мне даже говорить ничего не хотелось, когда я увидела цену на первую попавшуюся. Мои родители и за месяц столько не зарабатывают, а теперь так вообще. Одна мамина зарплата. Кстати, стоит подумать о подработке.
― Это слишком дорого.
― И что?
― Я не хочу, чтобы твои подстилки тыкали в меня пальцами. Это же очевидно, что я не могу купить себе брендовую одежду!
― Прекрати зря сотрясать воздух, мышь. Тебя больше никто не тронет.
― Что? ― я от удивления даже рот раскрыла.
― Я разберусь с этими курицами, а ты постарайся больше не попадаться им на глаза.
Я развела руки в стороны.
― Я не могу не попадаться им на глаза. Мы учимся в одном универе.
― Забей. Тебя никто не тронет. Выбирай куртку и вернемся на пары. Мне нельзя прогуливать.
Я вздохнула и пошла искать ценник поменьше. Если так можно назвать цифры, которые я видела.
Но Матвей оказался против. Он принес мне красивую бежевую куртку с ремешком на котором была золотая бляшка. Я охренела. Не хотела брать, но меня никто спрашивать не собирался.
― Смотри и капюшон есть. Чтобы ветром не задувало. А то я так понял, ты любишь шляться по холоду. Иди меряй.
― Матвей, это слишком дорого.
Он прищурился, а потом схватив меня за руку, потянул в примерочную, игнорируя помощь продавцов.
Соколовский сам снял куртку с вешалки и помог мне одеться. Она оказалась очень теплой и приятной на ощупь. И мне к лицу.
Я опустила глаза, когда почувствовала, как они защипали о слез. У меня никогда не было таких дорогих вещей.
― Тебе идет. Берем.
― Но…
― За цену забудь!
― Ты просто не знаешь, как зарабатываются деньги.
― А ты знаешь? ― он посмотрел на меня то ли с обидой, то ли с упреком.
― Мои родители…
― Мне не интересно! Красуйся, я пошел оплачу.
И он злой вышел из примерочной.
Я сделала глубокий вдох и выдохнула.
Куртка красивая, но безумно дорогая. А что я скажу маме?
Покрутилась у зеркала, рассмотрела себя со всех сторон и прикусив губу, хмыкнула. С другой стороны, не ходить же мне в дранной куртке? Тем более, эта полоумная напала на меня из‐за Матвея.
Отмахнувшись, я вышла из примерочной и увидела у входа Соколовского, который внимательным взглядом следил за мной.
― Что?
― Ничего.
Протянул руки и снял с обновки бирки. Швырнул в мусорное ведро.
― Поехали, у нас пары.
Я кивнула.
Бросила взгляд на продавцов и вышла из магазина. Мы спустились вниз, прошли по огромному залу и вышли на улицу. В лицо дунул холодный ветер.
― Ну как? Тепло?
Я кивнула. Очень тепло.
