― Ладно. Держи чай, согревайся. А я сейчас на ужин картошки пожарю.
― Я помогу. Не торопись.
Со стороны входа в квартиру послышался шум. А через минуту на кухне показался взмыленный папа.
Кажется, он тоже попал под дождь.
― Сергей, давай, снимай мокрые вещи, я сейчас…
― Тома, подожди. Нам поговорить надо.
Мы с мамой нахмурились. Обычно папа приходил с работы, целовал нас, ужинал и мы мило болтали о том, как прошел день.
Сейчас же…
― Что случилось?
― Девочки, мне нужно признаться вам кое в чем.
― Пап, ты что, человека убил? ― хохотнула я, зная его добрую натуру.
Он покачал головой.
― Эль, ты чего? ― шикнула мама, сжимая мое плечо.
― Нет, дочка. Я хотел сказать, что… я ухожу. У меня появилась другая семья.
4. Глава 4
Эля.
Вас когда‐нибудь били под дых? Вы ощущали, какого этого, когда выдохнуть можешь, а новый вдох сделать нет сил? Нет? А я знаю. Это ужасно, на грани смерти, до жжения в легких. До боли в грудной клетке. Потому что бить можно не только физически, но и морально. Как мой отец.
― Тома, я…
Я сглотнула и медленно перевела взгляд на маму. Она побледнела, а в ее глазах застыла боль.
― Уходи, пап, ― попросила я хриплым голосом и тут же откашлялась, ― не надо ничего говорить. Мы все поняли.
― Я хочу, чтобы ты знала, дочка, я люблю тебя.
― Меня? ― громче, чем следовало, произнесла я, и снова посмотрела в сторону мамы. ― А маму? Разлюбил? Давно?
― Эля, не надо.
― Надо, мам. Что, пап, прошла любовь? Интересно, а сколько лет твоей новой избраннице?
― Эль, я прошу тебя понять. Так бывает.
― Бывает, ― кивнула я, зло ухмыляясь, ― а сколько с тобой это уже бывает? Что ты там сказал? Появилась другая семья? Это как, пап?
Я видела, как маме плохо. Она всегда мудрая, спокойная, уравновешенная, не устраивает скандалы, а просто любит. Сейчас же она не могла и слова произнести. Ее муж, любимый мужчина, которому она отдала двадцать лет жизни, просто предал ее. Как последний мудак!
Он виновато опустил глаза в пол, и одной рукой уперся в косяк двери.
― Месяц назад у меня родился сын.
― Что?
― Господи, ― мама схватилась за шею и сжала ее.
Я тут же поторопилась к ней и помогла присесть на стул.
― Воды, мам?
Налила в стакан воду и поднесла к ее губам.
― Уходи! ― прорычала я, бросив короткий взгляд на отца, и снова вернувшись к маме. ― Уходи! ― закричала, не желая его видеть.
И он ушел. Развернулся, и вышел из кухни, а через секунду входная дверь захлопнулась. Я прикрыла глаза и почувствовала, как по щекам покатились слезы.
― Мам…
― Доченька, ― мама порывисто обняла меня и громко заплакала.
Мои же слезы катились безмолвно.
― Все будет хорошо, мам. Мы же и сами можем, правда?
Она активно закивала головой, а я еще крепче прижала ее к себе.
― Люблю тебя, мам. Слышишь? А он пусть катится! Нам не нужны предатели.
Весь вечер мама не проронила ни слова. Мне было больно наблюдать за ее реакцией, но я ничего не могла с этим поделать. Это не шутка, не розыгрыш. Папа ушел к другой женщине. К женщине, которая месяц назад родила ему сына.
Я прикрыла глаза и постаралась взять себя в руки. Мне нельзя расклеиваться, впадать в депрессию и страдать. Я нужна маме. Я должна быть рядом с ней, чтобы поддерживать и дать понять, что мы можем жить и без мужчины. И мужчина ли он, раз так с нами поступил?
Заглянув в комнату, убедилась, что мама уснула после того, как я накапала ей успокоительного. Мне хотелось, чтобы она немного поспала, и быть может к утру ей точно станет легче.
