Малышка для одного - страница 37

Стоит ему покинуть кухню, в которой мы чаще всего ужинаем, мне становится холодно, страшно и плохо. Желудок словно выворачивает наизнанку, вызывая тошноту. Зубы начинают клацать друг о друга, а ноги словно не мои и я их не чувствую. Реальность становится какой-то нереальной.

— Я просто себя накручиваю, — шепчу себе успокаивающе. — Это не Дима! Не он!

— Убирайся, — доносится до меня рык Тёмы и земля уходит из-под ног, когда я слышу голос его собеседника.

— Не хочу! Мы давно не виделись, и я жутко соскучился по своему братишке. А ты нет? — спрашивает Дима привычным ему тоном, в котором слышны нотки алкоголя.

— Дима, я не шучу! Тебе не рады, — говорит ему Тёма. А мне хочется спрятаться за него. Попросить укрытия, сил и просто быть рядом. Не исчезать как все. Быть со мной.

— Я знаю, — тянет Солнцев-младший и начинает смеяться, словно больной.

Аккуратно, беззвучно, чтобы меня не заметили, крадусь к ним. Страшно, но я иду, чтобы посмотреть в глаза своей боли и её главной причине. Мазохистка. Идиотка! Сиди на кухне! Не надо тебе это! Но… я иду! Застываю в коридоре за огромным кустом в горшке.

— И именно поэтому я пришёл, — продолжает Дима и делает попытку войти в дом. Тёма пытается схватить его за руку и выставить, но у него ничего не получается. Его брат оказывается ловчее даже в нетрезвом состоянии. Быстро среагировав, Дима делает шаг в сторону, а затем идёт вглубь жилища, направившись прямо на меня.

Надо уходить! Но ноги застыли и мне не удаётся скрыться до того момента, пока он меня не обнаружит.

— Привет, — произношу, когда он оказывается напротив, с ухмылкой и злостью посмотрев на меня.

— О, Адель, малышка! — восклицает Дима и в одну секунду обнимает меня. — Как ты выросла! Стала такой женственной и… Ай! — вскрикивает от боли. — Зачем кусаться?!

— Не трогай меня! — шиплю от злости и отступаю. — Никогда!

— Злючка, — заключает и, подмигнув мне, идёт в гостиную. Мы с Тёмой следом за ним.

— Если хочешь, можешь пойти в спальню. Я провожу его и поднимусь к тебе, — шёпотом предлагает мне, указав на лестницу.

— Не стоит, — произношу в ответ. — Он пришёл из-за меня. И явно хочет со мной поговорить. Чем быстрее это произойдёт, тем быстрее он уйдёт отсюда и из нашей жизни.

— Я не оставлю тебя с ним!   

— Я… я бы не хотела, чтобы ты это слышал, — поднимаю на него глаза. — Прошу…

— Ты обещала, что расскажешь мне, что между вами произошло, — напоминает и я киваю. Стоило, наверное, рассказать давно, но… я всё ещё не могу. Я множество раз репетировала этот разговор перед зеркалом, но стоит открыть рот и осознать, что я собираюсь сделать — начинается истерика. Не говорить об этом мне проще. Проще не свихнуться и не загреметь в психушку. Хотя она, наверное, по мне плачет.

— Расскажу, — клятвенно обещаю. — Расскажу, как только он покинет Германию. 

— Обещаешь? - интересуется на полном серьезе. Больше отстрочки он мне не даст. Мне придется открыть рот и поведать ему все...

— Да, — киваю. — Но мне будет сложно и страшно, поэтому надеюсь, что ты поймёшь меня, если…

— Чего вы там шепчетесь? — окликает нас Дима. — Думаете, чем бы меня отравить? Не выйдет!

— Зачем ты пришёл? — спрашивает брата мой муж, сев на диван, потащив меня следом. Дима сел на тот, что напротив. — И не надо ёрничать и врать. Чётко и по факту. Не люблю тратить время на то, что не нужно ни одной, ни второй стороне.

— Навестить брата и его жену, — врёт Дима. — Как в старые добрые, ребят! Ты, я и Адель — наше вечное трио, которое, к сожалению, закончилось пьесой Шекспира.