Сейчас он сам убедился в правоте друга. И не мог отвести глаз от красавицы, колдовавшей в его кухне. Он даже забыл об оладьях, да и вообще о завтраке.
Маша тоже выглядела растерянной. Не зная что сказать, она прикусила нижнюю губу, и это жест получился до того интимным, что Михаил едва не застонал. Но тут он поймал взгляд Маши, рассматривавшей его грудь, и потуже запахнул халат.
— Что ты делаешь здесь? — спросил он неожиданно хрипло.
— Готовлю завтрак, — Маша улыбнулась, и ее лицо стало еще более хорошеньким. Если такое вообще возможно. — Ты ведь все еще любишь оладьи?
Михаил кивнул, с трудом отводя взгляд, чтобы не пялиться на длинные ножки собеседницы. Или ее грудь. Или ее нереальные глаза, сегодня утром сиявшие нереальным светом.
— Для этого есть повара, — сообщил он, направляясь варить кофе.
Это он делал сам каждое утро. Лично. Кофе-машины искажали чистый вкус напитка, а растворимый Михаил не пил вовсе.
Маша заметно растерялась. Но все же собралась с духом и возразила:
— Оладьи лучше есть свежими, а не разогретыми. К тому же я все равно встала и не знала чем заняться. Так ты будешь завтракать?
Михаил снова кивнул, стараясь дышать спокойно и не отвлекаться на внешний облик девушки. Пораздумав с секунду, он выбрал самую большую турку.
— Кофе будешь? — спросил он.
Голос прозвучал так буднично, что удивил собственного владельца. Михаил сказал это так, словно у него давно вошло в привычку завтракать вместе с девушкой. С Машей. Да и вообще вся эта сцена в кухне выглядела… как-то умиротворяюще, чересчур уютно. Оттого казалась Михаилу нереальной.
— Никогда прежде его не пробовала, — призналась Маша. — Отец считал кофе дьявольским напитком. Не употреблял сам и нам не разрешал.
Меньше всего Михаил хотел в этот момент разговаривать об Ираклии и прошлом.
— Я сготовлю, а ты попробуешь и сама решишь, стоит ли это пить, — решил он.
Маша выложила на блюдца оладьи, поставила на стол заранее растолченные с сахаром ягоды черники. Михаил усердно делал вид, что не сильно голоден, и вообще почти забыл знакомый вкус с детства. Да и аппетит его больше возбудили не оладьи, а повар. Тот, что с длинной светлой косой и в откровенных шортах.
— Действительно, дьявольский напиток, — призналась Маша, попробовав кофе. — Такой крепкий и горячий. Попробовав раз, неизменно привыкнешь.
Она засмеялась. А Михаил рассердился — на себя самого. Оттого, что в голосе Маши ему постоянно слышались чувственные нотки. А в речах некий намек.
Он сходит с ума?
Этот вопрос не давал ему покоя. Ну не мог же он, в самом-то деле, воспылать страстью, увидев девушку в шортах. Такого добра в Майями пруд пруди — и девушек, и шорт. У многих они даже более откровенные, чем у Маши.
Она смотрела на него задумчиво, явно желая о чем-то спросить. Михаил был готов к этому — вчера. А сегодня заранее приготовленная речь застряла у него поперек горла. Как сказать ей, что он передумал жениться? Как сделать это так, чтобы не обидеть?
От разговора его спас приход Майкла. Тот частенько заезжал к другу по утрам, но не потому, что мечтал поскорее отправиться вместе в офис. А потому, что мечтал сбежать из дома и пользовался любыми предлогами.
— Ого, да у вас тут настоящая идиллия, — сказал Майкл, когда друг пригласил его к столу. — Пожалуй, напрасно я притащился так рано. Помешал вам?
— Нисколько! — объявил Михаил. — Наоборот, ты как раз вовремя.
