— Что же ты молчишь и стоишь как вкопанная? — спросил он, понимая, что вовсе не этих слов она ждет. — Ты, вроде, обещала меня соблазнить.
Михаил хотел, чтобы Маша возненавидела его. Презирала его так же сильно, как презирал себя он сам. Ведь именно это заставило бы ее отказаться от затеи с замужеством. И хотя он полагал, будто не боится ничего в этой жизни, это было далеко не правдой. Михаил опасался именно этой девушки, с ясными глазами и телом роковой искусительницы. Судьба словно посмеялась над ним, разорвав его планы в клочья и развеяв по ветру. Он поклялся, что больше никогда не полюбит. А если и женится, то это будет брак по расчету.
Но сейчас он был в шаге от того, чтобы передумать.
Когда Маша заплакала, он, не раздумывая ни секунды, бросился ее утешать. Забыв о данном себе обещании и о той роли черствого эгоиста, в которую вжился за последние годы. Это было выше его сил. Маше столько пришлось вынести в жизни, меньше всего на свете он хотел бы добавлять ей мучений.
— Всё хорошо, малышка, — прошептал он, гладя ее по волосам.
Этот неосознанный жест почти привел его к краху. Краху его гордыни и благих намерений, которыми, как известно, устлана дорога в ад. На ощупь волосы Маши были гладкими и шелковистыми. Они пахли сладкими яблоками и солнечным светом. Девушка инстинктивно прижалась к нему, и тело Михаила молниеносно отреагировало на эту близость. Он ничего не мог с собою поделать, с каждым вздохом погружаясь в ту самую дьявольскую западню, что сам себе устроил.
— Это не твоя вина, а моя, — шептал он в каком-то полузабытье. — Я дал тебе ложные надежды и должен извиниться за это. И за утреннее поведение. Ты старалась для меня, а я повёл себя как полный козёл. Кстати, оладьи были очень вкусными. И я действительно их люблю, черт побери.
— Глупая была затея, — призналась Маша, промакивая кончиками пальцев уголки глаз. — Я не должна была уговаривать тебя на мне жениться. Да и приезжать сюда вместо сестры тоже… Ты прав, я всего лишь глупая, наивная девчонка, возомнившая себя тем, кем не являюсь.
Высвободившись из его объятий, она резко встала. Подобрала с пола сорочку, натянула ее и, не глядя на Михаила, стала искать пояс. А, так и не найдя, сложила руки на груди и просто выключила ночник, чтобы остаться невидимой.
— Я больше не стану пытаться женить тебя на себе, — сказала она, развернувшись к Михаилу.
На секунду ему показалось, что перед ним стояла совершенно другая девушка. Маша словно мигом повзрослела и посерьезнела. Он не был готов к таким резким и радикальным переменам.
— Хорошо, — голос его прозвучал неубедительно.
Михаил все еще сидел на полу, наблюдая за Машей. Впервые он рассмотрел в ней то, чего не заметил сразу. В этом хрупком теле имелся стальной стержень. Тот самый, что не позволил ее отцу сломить эту девчушку. Лиза — та всегда была бунтаркой. В Маше же подобные качества проявились впервые.
— Ты говорил, что я могу остаться в Майами и не возвращаться домой? — напомнила она.
Кто бы знал, какого труда ей стоило вести серьезный разговор и оставаться внешне спокойной. Внутри нее все клокотало от обиды и разочарования. Но именно в этот миг словно включился какой-то защитный механизм. Именно он не позволил ей поддаться порыву и, плача, убежать в отведенную ей комнату. А наутро покинуть Майами и навсегда забыть об этом неудачном приключении.
Возвращаться назад она не хотела. Не только потому, что отчетливо понимала, какое будущее ее ждет. Но и потому, что не могла жить так далеко от Михаила. И пусть он не станет ей мужем, это не так важно. Она останется. И пусть будет мучительно больно находиться рядом, расстаться навсегда просто невозможно.
