Мама для детей одержимого - страница 12

А Адам? Кажется, я влюбилась. В его глаза. В его улыбку. В его запах. В него всего! И за что Бог послал мне такого прекрасного мужа? Мужчину, который пожирает меня глазами и порой одним взглядом обнимает. Или я просто идеализирую его? Смотрю сквозь розовые очки?

— Тётя, — восклицаю, увидев родственницу, которая идёт ко мне с улыбкой. — Наконец ты добралась до меня!

— О, да! — выдыхает она и, подойдя, обнимает. — Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? — тут же обеспокоенно закидывает вопросами.

— Нет, всё в порядке — отвечаю, чувствуя её заботу и искреннее беспокойство за меня. — Массажи помогают, лекарства тоже. Врач говорит, что ещё немного и уже смогу самостоятельно без поддержки ходить. А потом и бегать.

— А таблетки? Всё принимаешь? Ничего не надо? Может, закончилось что-то?

— Всё есть. Адам купил лекарства на два месяца вперёд.

— Тогда хорошо, — расслабляется и усаживается напротив меня в кресло. — Помощь с чем-нибудь нужна? Может, ванную принять хочешь или… гигиенические какие-нибудь процедуры провести нужно?

— Ванну мне помогает принимать Адам, — смущённо рассказываю. — Переносит туда в белье, а затем выходит и я сама. Стягиваю с себя одежду и всё что нужно делаю. Тем более в душе у нас железные поручни есть и всё в порядке. Спасибо. Ничего не нужно.

— Повезло тебе всё же с ним, — заговаривает тихо, но с радостью. — Так заботится о тебе и любит. Явно любит.

— Да, он очень хороший, — соглашаюсь, но делиться подробностями не хочется. Всё слишком личное и интимное, чтобы рассказывать тёте. — Адам сегодня поехал сам отвезти девочек на плаванье. Он жутко помешан на здоровье и даже няню гоняет по врачам. Поэтому сегодня и завтра мы сами с девочками.

— А ты осталась? Не очень нравиться выходить на люди в коляске? — догадывается и я, не скрываясь и не смущаясь, киваю.

— Ага. Неловко как-то. Но мне и дома хорошо. Вот ты приехала, наконец! Я так ждала тебя!

— Извини. После смерти мужа все дела на мне. Поставки, заключения договоров. Столько дел, что порой поспать некогда.

— Мужа? Извини, я не помню его. Вообще, я мало помню о тебе. А о нём тем более.

— Ничего страшного, — успокаивает, замолчав в тот момент, когда в гостиной появляется домоправительница и выносит нам чай. — Я могу рассказать, если хочешь, — предлагает, когда та уходит.

— Да. Расскажи. Я ведь ничего о тебе не знаю.

— Даже не знаю с чего начать, — задумчиво изрекает, пережёвывая губу.

— Расскажи, почему вы мало общаетесь с папой? — решаю сама задать интересующий вопрос, на который родители не ответили мне вчера. — Когда родители звонили последний раз, я спрашивала их про тебя, но папа просто перевёл тему.

— Да… думаю, с этого и начну, — заключает и разлив нам чай, начинает свой рассказ. — Когда мне было шестнадцать, я по уши влюбилась в приезжего работягу. Он был немного старше меня, но это нас не остановило. Мы с твоим отцом жили тогда в деревне только вдвоём. Наши родители погибли, уехав на заработки. Печальная история. Федя сам меня воспитывал и растил как мог. Хотел для нас только самого лучшего и парень, в которого я была влюблена, не входил в его планы. Федя хотел, чтоб я за сына председателя вышла замуж, как только вырасту. А тот на меня глаз давно положил. Да только пропащий он был. Пил, гулял и был совершенно не таким, как мой Илюша. Твой отец избил Илью и приказал ко мне не подходить, иначе худо всем будет. Я тогда не знала об этом и думала, что мой любимый сбежал, испугавшись моей беременности. Да-да, девочка моя… я была беременна в шестнадцать. Срок уже приличный был. Аборт нельзя было делать. Но… мне сделали. Потому что сынишка председателя поставил условие: либо я без ребёнка, либо никакого брака. Твой отец настоял и мне прервали беременность. Больше я детей иметь не могла. Опасный срок был. Врачи не самые хорошие. Вот и результат.