Помню, у нее была очень красивая кукла-девочка по имени Ксюша с кучей аксессуаров, а у меня скромный пупс Алёша. У нас даже где-то есть фотография, на которой мы укачиваем «своих деток».
Кто бы мог подумать тогда, что все так обернется. А Ира ведь была очень хорошей мамочкой для своей Ксюши. Я смутно, но помню, как всему училась у неё.
И потом, в начальной школе сестра была моей лучшей подругой. Лишь в старших классах мы немного отдалились, да когда она уехала в столицу — поступать. Чего уж говорить о том времени, когда вышла замуж.
Но затем пришло время и мне выбирать вуз, Ира поддержала мое решение поехать в Москву, и здесь всячески помогала обустроиться.
А вот мой выбор мужчины ей не понравился сразу, но она приняла и не отговаривала, а зря наверное. Поэтому она единственная не была удивлена нашим с Ульяновым разводом и первой поддержала меня тоже именно она.
Поэтому сейчас я просто обязана ответить добром на добро. Иного варианта нет.
— Вот и всё! — сообщает Андрей Викторович, отходя мыть руки. — А вы боялись. Я выпишу назначения, постарайтесь все выполнять.
— Хорошо, обязательно, — сползаю на пол и глажу живот, словно могу уже сейчас почувствовать изменения.
— Через две недели жду на анализ. А пока можете вести привычный образ жизни, избегать стрессов, ну и гулять побольше. В общем, я дам вам памятку и рецепт.
На выходе меня встречает Ира. Смотрит с надеждой, как будто ей прямо сейчас скажу, получилось или нет.
— Результат будет через две недели. Тебе нужно успокоиться и ни в коем случае не доводить себя. Поняла?
Сестра мужественно кивает. Возвращаемся домой, где за обедом я сообщаю им, что возвращаюсь к сыну. Клятвенно заверяю, что буду выполнять все предписания доктора.
Вижу, что сестра хочет возразить, но ей не позволяет Вадим. Почему-то именно он встает на мою сторону, хотя я была убеждена, что захочет держать под контролем.
Ира закатывает истерику и убегает, оставив нас с Беркутовым вдвоем в столовой.
— Не переживай, я поговорю с ней, — успокаивает меня.
И опять я чувствую неловкость рядом с ним. Совершенно некстати в памяти всплывают давным-давно похороненные воспоминания о той единственной нашей ночи.
Что удивительно, прежде мне хорошо удавалось не ассоциировать тот невероятный секс, случившийся у нас, с этим человеком. Я удачно отгородилась от данного факта. А сейчас он вдруг дал о себе знать, заставляя сердечко учащённо забиться.
Да что за неуместные картинки в голову лезут! Смотрю на его красивые большие руки на столе, с длинными пальцами, загорелые, с мужественными запястьями, в коем-то веки открытыми для обозрения закатанными рукавами белой рубашки. Эти руки так трепетно гладили меня той ночью, а потом так нежно стискивали...
Чувствую, как вся покрываюсь мурашками, пробежавшими по телу сначала вверх, потом вниз.
Лера! Лера! Очнись! Ты что творишь! Это же Беркутов! Муж сестры и бездушный шантажист! Куда тебя несет, дура!
— Простите, я, пожалуй, пойду собираться. Надеюсь, Ира поймет и одумается.
— Не волнуйся, все будет в порядке. Главное действительно делай все, что сказал Андрей. Собирайся. Отвезу тебя в аэропорт.
Нерешительно поднимаю взгляд на него. Он даже не смотрит на меня. Отвернулся к окну, словно увидел там нечто гораздо более важное.
Поднимаюсь и покидаю столовую. По дороге почему-то слезы наворачиваются. Но я ни за что себе не признаюсь, что из-за него. Нет! Просто нервы стали ни к черту с этой гормональной терапией. Вот.
