– Мамочка… – простонала несчастная Наташка и попятилась от зеркала.
Она не сразу услышала телефонную мелодию. Убедившись, что звонит Дима, испугалась и обрадовалась. «Чему я радуюсь, дура лысая?! Та, что в машине сидела – с волосами, небось». Вмиг обидевшись, сбросила звонок и отключила телефон.
Долгая ночь, душная, блёклая, растерявшая краски, какой бы горькой ни была, всё же пошла на убыль. Измученная Наташа задремала и благополучно проспала подъём. «Всё равно в таком виде на работу нельзя, – подумала она, подавив первый испуг. – Придётся сначала парик купить. Хоть бы только Дмитрий Николаевич на глаза не попался, я тогда не знаю, что со мной будет. Где бабушкина косынка, блин?» Бабушкины вещи она так и не разобрала, и теперь пришлось внедриться в её комод.
Хотелось курить, но сигареты дома два дня как не водились. «И сигарет заодно куплю», – решила Наташа.
Так она и сделала. Местный супермаркет предлагал целых пять париков, которые Наташа перемерила, брезгливо морщась. Парики неприятно елозили по чувствительной, обожжённой коже. Купив более-менее подходящий (черный!) парик, Наташа пристроила его на голове, купила сигареты и жадно выкурила одну прямо около «сельпо», и, преодолевая дурноту, поплелась на работу, куда ей совсем не хотелось.
У самой конторы её обогнал знакомый «RVR». Наташу словно кипятком окатило.
Дима припарковался и пошёл к дверям управы, но, почувствовав взгляд, обернулся.
– Наташа? – удивился он. – Ты… ты где была?! Ладно, не дозвонился – понимаю, обиделась, а сейчас-то тебя где черти носят? Ни дома её, ни на работе…
Домой к ней, значит, ездил? Наташа насупилась и хотела пройти мимо, но Дима удержал её за локоть. Наташа сердито вырвалась.
– Ну, прости, Наташ… – примирительно сказал Дима.
Она клюнула на «прости» и на мягкий тон. Ни к чему он ей, однако, дорогу перегородил…
– Обижаться не на что, – ответила она и попыталась его обойти.
– Ну-ка, стой, – нахмурился Дима. – Погоди, Наташ. Вчера я был неправ. Я отвернулся от тебя в самый неподходящий момент, хотя вообще-то понял, что у тебя что-то случилось. Я об этом уже тысячу раз пожалел! Но ты вчера мне соврала, вот это совершенно не надо было. Просто не ври больше, не нужно нам это враньё. Хорошо?
Наташа смотрела на него пасмурным взглядом.
– А зачем тебе? – спросила она. – С девушкой своей договаривайся. О чём угодно.
Дима, казалось, не очень-то удивился.
– Нет у меня никакой девушки. Уже наплести с три короба успели?
– Просто видела.
– Может, и видела когда-то. Я же не монах.
– Типа как бы расстались, – съязвила Наташа.
Дима вздохнул:
– Что, где и когда ты видела?
– Вчера. В твоей машине. Всё, хватит.
Наташа таки обошла его и решительно зашагала к управе, а потому не увидела широчайшей Диминой улыбки.
– Так это Алёнка, сестра моя! – крикнул он вдогонку.
Наташа резво обернулась:
– А?
Дима подошел к ней:
– Сестра. Я её с рынка забрал. Она так нагрузилась, будто не пешком была, а на самосвале. Муж у неё в море… Ну, вот… А теперь рассказывай, что у тебя вчера стряслось, да поскорее, пока нас обоих за прогул не выперли.
«Производственные» неурядицы уже не казались Наташе концом света. Она рассказала в двух словах, что произошло.
– Несправедливо, – проникся Дима. – Ты с начальницей не пробовала поговорить на эту тему?
– С Еленой Андреевной? Не-а. Она же начальница, что я ей скажу?
– Ты же временно работаешь, чего тебе бояться?
