– Это Нелли, – заявил Виктор Иваныч, гирей свалившись на стул. – А это Антоха. Я привел его, нормальный парень. Если возражения, он уйдет. Но я задел его и облил. Пусть посидит, угостить хочу его.
Девушка теперь неприязненно взглянула на Антона, а затем, ни слова не говоря, отвернулась.
Антон, пытаясь сдержать намечавшуюся дрожь в руках и голосе, стоял прямо перед ней. Как же хочется уйти! А лучше убежать, но ведь пьяный Виктор Иваныч начнет орать ему вслед. Только это остановило, но молчание нужно было прекращать.
– Здравствуйте… – голос подвел, и он начал дрябло, как бы извиняясь. – Я, наверное, пойду. Я…
– Да кончай, – сразу перебил Виктор Иваныч. – Усаживайся, братишка. Я тебе сказал, что она будет рада с тобой познакомиться. Ты рада, так?
Нелли снова бросила полный выдавливающего презрения взгляд на Антона.
– Ага, рада, – она не помогала парню. – Но я думаю, что мальчику есть чем заняться и без нас.
Таким пренебрежением в глазах, а сейчас и еле сдерживаемым сарказмом она, безусловно, старалась смутить Антона. А он не мог представить, почему не нравится, столь явно и неисправимо. Даже покраснел – стало душно от переживаний. Официантка принесла заказанный капучино, но прощание так и не придумалось:
– Вот ничего плохого в этом, наверное, нет, если я скажу до свидания. Мне правда пора. Спасибо за предложенный кофе.
Виктор Иваныч поднялся.
– Нее, – зарычал он. – Черт, ты сядешь или как? Ты нисколько не выпил! Ты понял?
Шуршание голосов вокруг прекратилось. На них снова начали смотреть.
– Сядь и молчи, – произнесла Нелли вполголоса. – Только сцен здесь не хватало.
Антон уселся. Толстяк похлопал его по плечу.
– Молодец, парень. Вот так. Поговорите пока, а я немного покемарю, что ли. Немного…
Он закрыл глаза и опустил голову. Нелли грустно посмотрела на него и развернулась, оказавшись лицом к лицу с Антоном.
– Извините, – сказал он тихо. – Я вижу, что вы не рады. Я просто сидел. Я…
Она недовольно дернула плечами.
– Как ты здесь оказался? Если дядя не придет в себя через несколько минут, ты его будишь и уходишь.
Она уставилась на какую-то картинку на стене кафе, как будто ничто другое ее не интересовало.
Антон начал приходить в себя. Кровь перестала бешено пульсировать в висках. Жар прошел. Нелли, несмотря на надменный и хмурый вид, продолжала казаться особенной женщиной, и он был счастлив сидеть рядом с ней.
– Хотите чизкейк? – предложил он, заметив перед ней тарелочку с крошками.
– Нет, спасибо. И не затрудняй себя смол-током.
Он снова смутился и рухнул в бездну непонимания такого беспричинно жесткого отношения к себе. Несколько минут они молчали. Виктор Иваныч сопел, сквозь дрему удерживаясь на стуле.
Антон взглянул на Нелли. Он думал, как изменить тупую и непонятную ситуацию – ну не красив он, ну не богат, и это видно, да. Ну прогнулся он перед другим мужчиной, чтобы не злить его – а настоящие женщины презирают хлюпиков, не готовых конкурировать до конца. Избегают таких мужчин. Но! Не настолько он неприятен, чтобы вызывать у Нелли тошноту. Да и глупо сидеть молча рядом с по-настоящему красивой женщиной.
– Не надоело пялиться на меня? Ладно. Вставай и иди, пока этот спит, – резко оборвала тишину Нелли.
Антон вдруг улыбнулся.
– Извините меня, но на вас смотреть прямо секс… И мне нечего больше делать.
Она раздраженно вздохнула:
– Туповат совсем, да? – и отвернулась.
Почувствовав внезапный прилив сознания и словно вдохновенный порыв, Антон начал цитировать вполголоса, как бы для себя:
