Все в ней гармония, все диво,
Все выше мира и страстей;
Она покоится стыдливо
В красе торжественной своей;
Она кругом себя взирает;
Ей нет соперниц, нет подруг;
Красавиц наших бледный круг
В ее сиянье исчезает.
Девушка не шевельнулась, но Антон чувствовал, что она еле сдерживает улыбку.
– Мы, наверное, больше не увидимся, – сказал он, – поэтому я скажу, что мне никогда не встречалась такая красивая женщина, как вы. Вы классная! Вы восторг! Вот.
Она повернулась и взглянула прямо в глаза. Что-то изменилось в женщине, она плеснула света на Антона, какой из ничтожного, скрюченного, обиженного и осторожного старичка стал превращаться в самого себя.
– Я знаю, что нравлюсь. И многим, – улыбаясь только взглядом, произнесла Нелли, – а ты странный. Или ладно – вы.
– Странный, потому что вы мне кажетесь красивой, и всё?
– Да ладно, и все! Больше ничего не надо? Или хочешь меня?
Антон не знал, что ответить – он больше, чем просто хотел ее. Он, осторожный с рождения, был готов на все. Ради нее. И ощущение в сердце закрепилось, видимо, навсегда. Как же она не чувствует того же? Как?
Да, он простой парень, не красавец, пусть и не бездельник, но без нормальных денег, что вряд ли, скоро появятся. Но готов оберегать, защищать, вкалывать. Ловить любое движение души, предвосхищать желания. Безответно, не требуя ничего взамен. Лишь бы она получала, что хочет. Чего достойна. А достойной она казалась всего лучшего. Самого лучшего в мире.
– Ау, вы меня слышите? Я забыла, как зовут-то?
– Антон. Вы часто приходите сюда?
– Странный вопрос. Лучше расскажи еще один стишок – мне нравится, это такая редкость в наше время. Стихи. Многим рассказывал, да?
– Я только вам рассказал, – не задумываясь, соврал Антон. – Это не мой. Это Пушкина.
Антон захотел зацепить ее крутостью, чтобы она оценила, какой он замечательный парень, яркая личность и вообще выделяется. Но не раздражая ее комплиментами – с такой внешностью она, наверное, слышала их миллиард раз лет с шестнадцати. И вдруг ляпнул банальность:
– Это приятное место, – начал он. – Вот только погода не супер, да?
Случайный вопрос исчез в сознании обоих с внезапным пробуждением Виктора Ивановича. Кирпичный толстяк вскинул голову и потер глаза.
– А сколько времени?
– Витя, пора рассчитаться, и твоему дружочку тоже, наверное, пора, – спокойно произнесла Нелли, ласково погладив по руке толстяка. – Пора отсюда. Пора нам всем.
– Эй! Счет нам! – захрипел Виктор Иваныч, а потом и закашлялся. – Смутно тебя помню, паря, но давай, пока, она говорит, нам пора.
Антон, неосознанно лелеявший надежду, что толстяк окажется ее папой или родственником подальше, сник, когда услышал имя «Витя», но не подав виду, встал. Глаза опять стали прикованы к полу, а не к ней. Опять душно. Опять почувствовал двойную вибрацию сердца в груди.
– Долго ждать там? – Иваныч снова крикнул в сторону бара, а потом спокойно начал улыбаться Нелли. – Не получат чаевые.
– Вот правильно, Вить, расплатись картой, – поддержала вдруг Нелли, оживившаяся поглаживанием толстяка по руке. – Не первый раз зовешь, поэтому не надо на чай сдачу оставлять.
Про Антона забыли. А его снова разрывало: с одной стороны, так не хотелось уходить от Нелли, как бы она жестко с ним ни разговаривала (а она разговаривала!), с другой – Виктор Иванович снова мог ляпнуть. Лучше уйти, оставив образ в сознании! Ее образ… И возвращаться, когда захочешь… Главное – запомнить образ по максимуму, чтобы понять, откуда и почему появилось это молекулярное притяжение! А тянуло Антона к Ней больше, чем телом. И чем же? Ну не разумом ведь! Странное ощущение! Такое беззащитное, открытое и искреннее. Неподвластное. Неостановимое. Бесконечно приятное, разгоняющее возбужденную кровь свежим и радостным потоком. Ух ты! А может, это любовь? Та самая? С первого взгляда? ЛЮБОВЬ?!
