Маневры памяти (сборник) - страница 48

Хрущевская политика двигалась рывками и блошиными прыжками – кукуруза, совнархозы, догнать Америку по молоку, целина… Очередной прыжок в сторону военного флота эта политика сделала уже вскоре… Главой государства завладела мысль о ракетах, запускаемых с атомных подводных лодок. Надводные корабли шли на слом.

В связи с этим после четвертого курса нас перебросили еще раз. На этот раз уже не только в другое училище, но и в другой город (Севастополь). От физической невозможности засунуть в головы неожиданно возникших посторонних пятикурсников программу совершенно незнакомых им четырех предыдущих учебных лет начальство севастопольского училища просто махнуло на нас рукой. Через год мы были произведены в офицеры как специалисты по эксплуатации атомного реактора подводной лодки.

В Североморске есть улица, названная в честь погибшего лейтенанта-подводника. Как он погиб, теперь уже известно. Когда лодка была в море, в трубопроводе, находившемся под давлением в несколько сот атмосфер, образовалась микротрещинка, и сквозь это невидимое глазу отверстие мигом вылетело в виде радиоактивного тумана то, что, циркулируя по трубопроводам, должно было активную зону реактора охлаждать. Датчики температуры зашкалило…

Кто послал лейтенанта во главе ремонтной группы в отсек, заполненный радиоактивным аэрозолем? Почему командование считало, что вслед за тепловым разрушением реактора последует ядерный взрыв? Кто из технических специалистов на лодке дал команду вести ремонтные работы на аварийном и все еще раскаленном реакторе? Знал ли сам лейтенант, а также те, кто вместе с ним отправился монтировать запасной трубопровод, о том, что гамма-излучение, огромные дозы которого они схватили, вдыхая туман в аварийном отсеке, особенно страшно для внутренних органов? Все эти вопросы относятся к технической грамотности. Именно техническая квалификация специалиста отвечает на вопросы «можно – нельзя», «опасно – безопасно», «с пунктуальным знанием дела – или имея лишь общее представление»… Лейтенант и еще пятеро моряков умирали потом страшной медленной смертью. Тем, кого нет, вопросы не задают. Но тех, кто приказал проводить ремонт в густом гамма-тумане, винить также не за что – в хрущевской военно-морской чехарде всех учили примерно одинаково…

Что же касается лейтенанта Корчилова, то он был из нашего училища и выпускался годом позже нас.

На его месте из нас мог оказаться любой.

Не прошло и недели после публикации моей статьи, как на нее уже был дан ответ. Ответил, правда, не сам Сергей Хрущев. «Новое Русское Слово», 7 апреля 1994 г.

Письмо в редакцию: