– Вот, – сказал сержант Листовой. – Похоже, наш….
И в этот момент в кармане штанов мертвого прозвенела телефонная трель. Она не была похожа на соловьиную, но сердце Понырева забилось сильнее, чем у влюбленного при звуках любимого голоса. Он осторожно достал «самсунг».
– Да, – сказал он.
В телефоне раздался плач. Это был плач девушки. Понырев прислушался, затаив дыхание.
– Алло, – сказал он.
Плач не прекращался. Это были сдавленные рыдания.
– Говорите, – сказал Понырев. – Говори, милая, где ты?
Связь прервалась. Понырев посмотрел на телефон. Это был старый аппарат. Такие сейчас рублей пятьдесят стоят. Он посмотрел на труп. Раздался звук смс-ки.
Он прочитал:
«Я жду тебя в саду».
Они были на месте через час. Приехали бы раньше, если бы не эти «пробки», похожие на шампанское – как оно непременный атрибут нового года – так и «пробки» непременный атрибут екатеринбургских дорог года всего. Непременным атрибутом разных регионов являются характерные слова. Там, где житель Москвы скажет «дача», житель Екатеринбурга «сад». Садовый участок Мозгалевых занимал свои восемь соток так же уверенно, как уверенно занимают у своих до получки. На участке располагался дом. Одноэтажный, с чердаком, с баней и подполом. В этот подпол слазили в самом начале. Кроме банок с вареньем, соком и соленьями ничего в нем не обнаружили. Понырев пошел в баню, в которой уже находился сержант Листовой.
– Нет, товарищ лейтенант, – сказал тот. – Никого нет.
Конец ознакомительного фрагмента.
