Маникюр для Гекаты - страница 9

Живая масса передо мной утопала в самолюбовании, их новогодняя сказка — это представить себя сливками общества. В действительности к этой прослойке во всём клубе можно было отнести разве что Дэвида Бригса и несколько людей из его ближайшего окружения. Я, воспитанная на книгах и старых фильмах, которые смотрела в детстве с бабушкой, подозревала, что «гвоздь» от Cartier не переводит девушку с фермы на среднем западе в разряд властителей мироздания. «Да кого интересует твоё занудство?» – шевельнулась внутри меня та самая часть, которая идёт со мной об руку всю жизнь и шепчет на ухо, – «твой взгляд на вещи никого и никогда не интересовал». Зал перед моими глазами полнился wonnaberich тенями, жмущихся друг к другу и выглядевшими абсолютно довольными. Этим коллективным портретом мир красовался передо мной своим новогодним оскалом и прошептал: «Глупая Паола просто не может влиться в общий поток, мозгов ей не хватает уловить в чём суть жизни». Внезапно я почувствовала, как одиночество накатывает на меня со всех сторон. Острая форма незащищённости и тоски, которую испытывает ребёнок, когда его выдирают из спокойного мира, состоящего из тепла и объятий матери. Дыхание сбилось, и я поняла, что сейчас расплачусь.

Попыталась успокоиться глубоко вздохнув, но ничего не вышло. Чтобы не разрыдаться у всех на виду, я быстро двинулась на выход из зала. Двинулась я не в сторону общих уборных располагающихся на другом конце танцпола – ещё не хватало столкнуться там с Мэнди или вообще с кем-либо. У меня не было ни малейшего желания делать свой срыв общественным достоянием, поэтому я устремилась в те двери, которыми пользовался персонал клуба. Как только я вышла из зала, избавившись от чужого внимания, дыхание снова участилось, а руки сильно затряслись. Оглядевшись, я обшарила взглядом стены и пусть не сразу, но нашла табличку с двумя стилизованными буквами WC. Следуя указанием стрелочки, я двинулась по длинному коридору, отделанному деревянными бежевыми панелями и зеркалами. Идти пришлось неожиданно долго, первым, что мне встретилось по пути, были двухстворчатые двери с круглыми окошками, за которыми виднелись раздаточные столы и кухонная утварь. Далее по маршруту находился подъём на лестницу, видимо ведущий на второй этаж с балконом, и ещё пару дверей помещений неясного назначения. За одной из них послышался отзвук чужого разговора и женский хохоток. Тембр напомнил мне Мэнди и мне снова стало дурно. Я ринулась дальше по проходу, преодолев последний отрезок пути, на котором коридор резко поворачивал, вот там за углом и обнаружилась моя цель. Подбежав к двери с вывеской я дёрнула ручку и почти ввалилась в небольшое помещение туалета. Уборная была предназначена для персонала заведения, поэтому никаких кабинок тут не было, только кафель, раковина и зеркало, а также дверь во вторую комнатку с удобствами. Метнувшись туда, я захлопнула за собой дверь. «Наверняка на первой двери был замок и надо закрыть...» – только появившаяся мысль потонула в надвигающейся изнутри волне, сметавшей последние преграды самоконтроля.

Стресс и обида крупной дрожью сотрясали тело – не прошло и секунды, как из меня вырвался первый беззвучный всхлип.

Это моё супергеройское умение с детства – я умею плакать не издавая ни единого звука… с годами и макияжем добавилось и полное отсутствие слёз. Несколько минут, обхватив себя руками за плечи, я сотрясалась в безмолвных конвульсиях, жалея себя. При этом какая-то часть меня стояла рядом и тихо шипела: «Не вздумай! Никаких слёз! Испортишь макияж и всем всё сразу станет ясно, тебе жизни не дадут! Не вздумай, мать твою!!!»