– Эта не сможет, – размеренно ответила Катя, – не тот человек. Разреши, Лене позвоню.
– Вот еще, стану я тут перед всеми твоими бабами светиться, – вызверился монстр, – сказал – эта, значит, эта.
Катя опустила голову.
– Слушай сюда, – велел мне мужик. – Здесь лежали бумаги, несколько листочков, и негативы. Найдешь и принесешь на это самое место, на «Динамо», ровно через две недели, 17 ноября в час дня. Не сделаешь – от Катьки рожки да ножки останутся!
Он сердито пошевелил правой рукой, в ту же минуту у Кати дернулась левая, лежащий между ними шарф упал, и я с ужасом уставилась на наручники.
Бедная Катюша оказалась прикована к горе сала.
– Чего буркалы выпятила? – прохрипел толстяк.
– Что? – не поняла я.
– Глаза закрой, на пол уронишь! – выплюнул мужик. – Подними шарф и прикрой браслеты.
– Что? – снова не поняла я.
– Слышь, фефела, ты не из Белых столбов бежала? – не успокаивался толстяк.
– Возьми шарф и брось на наручники, незачем внимание привлекать, – безнадежно сказала Катя, потом добавила: – Говорила же тебе, Слава, она не тот человек.
– Заткнись, быстро, – велел собеседник и вновь обратился ко мне: – Ну так понятно?
– Нет, – затрясла я головой. – Где я возьму документы?
– В сарае на полке, где воют волки. Ищи.
– Погоди, Слава, – попросила Катя, – дай ей объясню.
– По-быстрому только, – велел «кавалер», – недосуг тут жопу просиживать.
– Лампочка, – ласково завела Катя, – поезжай снова к Косте и попробуй узнать, куда он задевал документы. Очень постарайся, иначе, боюсь, последствия окажутся слишком тяжелыми.
Увидав мое вытянувшееся лицо, она быстро добавила:
– Не волнуйся, скорей всего Костик просто перепутал портфели, у него два одинаковых. Сереже и Юле скажешь, что я уехала в командировку, в Кемерово, они привыкли и удивляться не станут. Поняла?
Я закивала.
– Вот и умница, через две недели встретимся. Теперь запомни. Там три листочка, синего цвета, необычная такая бумага, не перепутаешь, и четыре фото с негативами. На них разные люди, в основном мужчины. Все положено в красную папочку, сверху написано «Комбинат». Поняла?
Я опять кивнула.
– Действуй, – велел жиртрест и резко встал. Катя тоже поднялась.
– Лампочка, – прошептала она, – ты уж постарайся. Впрочем, если, не ровен час, не получится и мы больше не встретимся, заклинаю, не бросай моих, у них никого, кроме меня, замени им мать…
– Пошли, – дернул мужик и поволок Катю.
Та покорно двинулась, но, отойдя на метр, обернулась и крикнула:
– Богом прошу, не бросай! Знай, я тебе их отдала!
– Давай, давай, – велел жирный пузырь, и они исчезли за колонной.
Я плюхнулась на скамейку и только сейчас поняла, как устала. День был заполнен незнакомыми, тяжелыми хлопотами – сначала уборкой, потом поездкой, теперь вот этой жуткой встречей. Постепенно заработал ум. И почему я не позвала милицию? Хотя здоровенный парень скорей всего не дал бы этого сделать… И что имела в виду Катя, говоря о детях? Внезапно мои уши загорелись огнем, а по спине потекли струйки пота. До разума только что дошел смысл сказанных ею фраз. Если не найду документы, Катю попросту убьют, и я должна стать матерью Сереже, Кирюше, Юле, трем собакам, двум кошкам, хомякам и жабе Гертруде. Боже, я даже не знаю их фамилию!
