Маникюр на память - страница 10

Вот в этот момент и появлялся Борисенок с липучей травой на голове, напоминавшей терновый венец самого Христа, с его руки свисал найденный где-то порванный резиновый мяч – память распираемой изнутри материи. Делая вид, что не замечает уединившихся, он махал залегшим неподалеку остальным наблюдателям: «Нашел!». И махал потерявшим объем резиновым флагом, напоминая первого солдата на крепостной стене, приглашающего всех штурмующих к повальному фетишизму. Затем кричал: «Давайте быстрее, еще успеем на вторую серию «Вечеров на хуторе близ Диканьки»!». Влюбленным трудно было сообразить, что второй серии у этого фильма пока нет, и они, надеясь, что остались незамеченными, пытались плотнее вжаться друг в друга – напуганный громом страус не мог бы и мечтать о соперничестве с ними.

Гурьбою все чинно проходили мимо, делая вид, что не замечают притихших и затаившихся. Нехорошо, если вы обратите в ту сторону взгляд, это может закончиться натягиванием зрительного органа на попку. Проэкспериментируйте на животных – тогда поймете, и учитывайте, что животное приручено человеком. И все же, отойдя на порядочное расстояние, кто-нибудь громко говорил: «А она красивая, а он, конь, плащ боится испачкать…»

Утром деревья шелестели листьями, поверяя тайны прошедшей ночи. На скромных и мудрых стволах в капельках росы белели таблички «Дуб стойкий» (Кения), «Черешня разлапистая» (Китай), которые могли рассказать о крепости отношений пребывавших здесь, и это было целомудреннее, чем вникать в смысл заголовков из порванных газет, разбросанных тут и там, думая о тех же отношениях. Расшифровкой этого, наверное, и занимаются чопорные старушки, совершающие здесь утренний моцион. Они, видимо, пьют много кофе и благодарят Бальзака, тоже большого любителя кофе. Он сделал женщин нестареющими: разделив их сознательный период жизни ровно наполовину, к которой можно страстно стремиться, начиная от рождения и до самой смерти. Хвала любителям природы, пьющим кофе и читающим Бальзака!

Удовлетворять любопытство можно, заглядывая в раздевалки и душевые. В бани не рекомендуется до исполнения совершеннолетия – там горячая атмосфера, и размытая паром фантазия может нанести не солнечный, но вполне ощутимый удар пахучим веником в лучшем случае; в худшем – тазиком, благоухающим мылом «Махарани», что впоследствии ослабляет влечение неокрепшего организма к женскому полу вообще. Но нет в мире более высоких ценителей прекрасного, чем малышня: образы фей, попавших в кадр детства, остаются молодыми навсегда и не стареют в памяти, облепленной чудным видением. Что по сравнению с этим восторг и переживания археолога, разглядывающего череп Нефертити! Это вам не окна мыть в спортивном трико! Это вам не два часа бриться! Это надежда случайного попутчика в дороге, вспышка окна в вагоне поезда дальнего следования, стремление собственного «Я» через ноль времени к «Мы». На границе здравого смысла часовые стоят с одной стороны. Не многие женщины знают об этом и с волнением надевают на лицо вечернюю маску (то бишь макияж).

Бассейн с вливающимися сюда курортниками и вытекающими отсюда последствиями всегда привлекал ребят, а платный вход и ограда лишь подстегивали желание, и всегда обеспечивалось наличие дыр в заборе и бюджете. Путь к нему (бассейну) лежит через озеро, по берегам которого принимают солнечные ванны камуфляжные толстые бабки в утепленных ядовито-зеленых рейтузах для соблюдения нравственности. Они рьяно обсуждают девушек в бикини и парней с волосатой грудью без маек. Узкотерапевтическая старость не может найти оправдание молодости. Поэтому, пробираясь по берегу озера, кто-то из друзей Рика совсем не случайно наступил на подозрительную колыхающуюся кочку – она оказалась окопавшейся за кустом бабкой, которая с недовольным хрюканьем вскоре приобрела естественный вид, и глаза ее, наконец, перестали напоминать военно-полевой бинокль. Сопровождаемые ее ласковыми пожеланиями, Рик и К0 добрались наконец до бассейна и направились в душевую. Недавно сколоченная, она пахла скипидаром сосновых досок, которые под лучами солнца пускали янтарные слезинки смолы, но постоянно омываемая водой, не приклеила еще ни одну, похожую на обеденный кисель в санатории, задницу отдыхающего.