– Мы уже давно не говорили о вашем племяннике Стенли, – напомнил я ей.
– Может, взглянем, что творится в его скромном доме? А что с вашей родной сестрой Агнес?
Она не ответила. Даже не взглянула на меня. Она глазела в угол комнаты, погруженная в свои мысли.
– Миссис Герц! – сказал я, вставая. – Миссис Герц, я разложил для вас карты.
Я обошел столик и склонился, чтобы посмотреть ей в лицо. Казалось, что с ней ничего не случилось. Во всяком случае она дышала. Ну, уже это хорошо. Последнее, что я мог бы пожелать, так это то, чтобы эта археологическая древность испустила дух в ходе прочтения мной ее судьбы. Известие об этом разорило бы меня. А может, еще и нет…
– Миссис Герц, – вновь заговорил я, взяв в руки ее сухие ладони. – Хорошо ли вы себя чувствуете? Может, вам налить бокал коньяка?
Ее глаза удивительно вращались под толстыми, как бутылка кока-колы стеклами очков. Она смотрела в мою сторону и одновременно вообще на меня. Казалось, будто она смотрит сквозь меня, куда-то назад. Я невольно обернулся, чтобы проверить, есть ли еще кто-то в комнате.
– Миссис Герц, – попытался я еще раз. – Может, вам нужно принять какое-то лекарство? Миссис Герц, и вообще, вы слышите меня?
Между ее блеклых губ прорвался тихий, свистящий шепот. Мне казалось, что она пытается что-то сказать, но никак не может. Нефтяная лампа начала мигать и шипеть. Трудно сказать, вызваны были тени, двигающиеся на щеках миссис Герц удивительным выражением ее лица или нет.
– Бууу… – сказала она еле слышно.
– Миссис Герц, – не выдержал я, – если это какая-то шутка, то прошу вас немедленно прекратить ее. Вы меня перепугали, и если вы тут же не придете в себя, то я вызову скорую помощь. Понимаете ли вы меня?
– Бууу… – зашептала она снова. Ее руки задрожали, а большой перстень с изумрудом застучал о поручень кресла. Она дико вращала глазами, а нижнюю челюсть как-будто заклинило в положении широкого вывиха. Я видел ее узкий язык и вставные челюсти стоимостью в 4000 долларов.
– Хорошо, – сказал я. – Как хотите. Я вызываю скорую помощь, миссис Герц. Вы сами видите, я подхожу к телефону, набираю номер. Миссис Герц, я звоню.
Неожиданно археологическая древность встала. Неуклюже она потянулась за тростью, поворачивая ее с треском на полу. Она стояла, шатаясь и переступая с ноги на ногу, так, как если бы танцевала в ритм какой-то неслышимой для меня мелодии.
– Я весь внимание, чем я могу помочь? – спросил телефонист, но я положил трубку и подошел к моей подпрыгивающей клиентке.
Я попытался обнять ее рукой, но она оттолкнула меня своей сморщенной лапой. Она тряслась и танцевала, все время что-то ворча и бурча, а я не знал, что, ко всем чертям, я должен с ней делать. Видимо, у нее был припадок чего-то, но я никогда не видел припадка, жертва которого отплясывала бы шейк в одиночестве посреди комнаты.
– Бууу… – заговорила она еще раз.
Я запрыгал вокруг нее, стараясь не выпадать из ритма ее неуклюжих движений.
– Что значит это «бууу…»? – спросил я . – Миссис Герц, может, вы соблаговолите сесть и объяснить мне, что, к черту, творится?
Так же неожиданно, как она начала свой танец, она его закончила. Уровень ее энергии, казалось, падал в темпе лифта, спускающегося на первый этаж, в фойе и на улицу. Она протянула руку, чтобы опереться на что-то, и я должен был схватить ее за руку, чтобы она с треском мумии не грохнулась на пол. Я осторожно усадил ее негнущееся древнее тело в кресло и встал на колени рядом.
