– Что за чушь он несет? – спросила меня Ванда.
– А кому интересно читать в газетах голую правду? – вместо меня ответил Тимур. – Читатели хотят загадок и головоломок. Чем загадочнее убийство, тем оно интереснее.
– Это вы о чем? – Митяй наконец закончил бесконечный рассказ по телефону и подошел к нам. – Ого, вот это картинка! Художник, наверное, тот же, что нарисовал грозу?
– Ты тоже узнал руку мастера? – обрадовалась я. – как ты думаешь, у него все дома?
– Ты полагаешь, что, раз он рисует такие картинки, то следующим шагом станут убийства? – спросил Митяй. – По-моему, это как раз необязательно. Он свою негативную энергию – как это по-научному называется? – ну, переводит в творческую.
– Сублимирует. – подсказала я.
– Именно. – подтвердил Митяй.
В кабинет вновь вошел капитан Толокно, на сей раз с крупной, довольно агрессивно настроенной женщиной.
– Госпожа Милова, не знаете, куда подевался ваш декан? – робко поинтересовался он.
– Господин Листовин – человек очень занятой, почему он должен перед вами отчитываться? – резко спросила она.
– Вы полагаете, мы тут отдыхаем или развлекаемся? – кротко спросил капитан.
– Нет, это ваша работа. – слегка смягчила тон женщина. – Задавайте ваши вопросы.
– Это мой первый вопрос: господин Листовин сначала любезно согласился со мной побеседовать, и вдруг без объяснений развернулся и сбежал. С ним часто такое бывает?
– Он не думал, что вы захотите с ним беседовать при посторонних.
– Постойте-постойте. – насторожился капитан. – Он хотел поговорить о чем-то интимном?
– Не знаю. – женщина сурово поджала губы.
– Госпожа Милова. – в тон ей отчеканил капитан Толокно. – Совершено уже пять убийств, все жертвы – студентки вашей Академии. А вы скрываете от следствия важную информацию!
В душе суровой дамы явно происходила жестокая внутренняя борьба. С одной стороны, я была уверена, что ей до смерти хочется элементарно посплетничать. С другой стороны, похоже, она побаивалась мести декана. Наконец, она решилась:
– Если посторонние выйдут из кабинета, я с вами поговорю.
– Брысь под лавку! – прикрикнул на нас капитан. Мы послушно двинулись к выходу, даже Митяй, покачав головой, без скандала вышел в коридор. Мы встали у кругом у окна, стараясь отгородится от снующей по коридору толпы, которая, казалось, с каждой минутой все увеличивалась.
– Как интересно, как вы думаете, что за тайну она сейчас выдаст? – глаза Ванды сияли от удовольствия.
– Подумаешь, бином Ньютона! – присвистнул Митяй. – Хочешь, я тебе эту страшную тайну поведаю прямо сейчас?
– А ты откуда знаешь? – поразилась Ванда.
– Догадался. – пожал плечами журналист.
– А если догадался неправильно?
– Хочешь пари? – усмехнулся Митяй, не отрывая взгляда от пухлых розовых губ певицы. – На желание.
Я тоже хотела пари на желание, причем единственным и самым горячим желанием было тут же, на людях, отвесить подлому Золотухину порядочную оплеуху.
– Давай. – кокетливо пропела Ванда.
– Лена, Тимур, вы свидетели. – обратился к нам Митяй. – Значит, тайна такова: свежеубитая блондинка Ирина, по всей видимости, состояла с деканом в, как бы помягче выразиться, интимной связи. Короче, они сношались.
– Фу, как ты выражаешься. – сморщила носик Ванда.
– Уж извини, мы люди простые, Академиев не кончали. – усмехнулся Митяй. – В общем, когда Валерка с этой теткой побеседует, мы узнаем, правильно ли я понял ее намеки.
– Думаю, правильно, вряд ли тут может быть другое объяснение. – вздохнула я. – Но если ты такой умный, скажи, что это все означает? Почему задушена любовница декана?
