Еще раз хлопнула входная дверь.
Раздались шлепки босых ног по деревянной лестнице, ведущей на второй этаж. Скрипнула половица возле номера, в дверь стукнули один раз. Не дожидаясь разрешения, в комнату скользнул невысокий монах с мясистым лицом, заплывшими веками и тонзурой на голове. Темно-коричневая суконная ряса висела на нём мешком и была подхвачена под упитанным животиком пеньковой веревкой. На спину был откинут капюшон, а из-под подола торчали грязные босые ноги, перепачканные красной глиной.
– Я принес то, что вы просили, сеньор Гонсалес, – монах Люк, как звали этого пройдоху, закрыл за собой дверь на засов. Он словно боялся, что их подслушают и о тайне, которую он собрался тут поведать, узнает еще кто-нибудь. Шлепая босыми ногами по грязному полу, монах подошел к кабальеро30 и протянул свернутый пергамент. – Вот! – сказал он и замер в ожидании похвалы и платы.
Пружины застонали, и Гонсалес сел на кровать.
Тень от его фигуры упала на стену, увеличивая крючковатый нос и усы до гигантских размеров. Выставив руку, взял свиток и поднес к своему длинному носу, ноздри сошлись – и он вдохнул в себя принесенные запахи. Блеск перстней на пальцах заставил монаха зажмуриться и отвести взгляд, дабы не искушать себя сребролюбием31.
– Действительно, старинный. – Гонсалес сдул пыль и улыбнулся. – Пахнет древесной корой, сыростью и мышами. Где он хранился?
– В монастыре Святого Себастьяна, – монах подобострастно сложил руки на груди.
– Это оригинал?
– Дон Гонсалес может гневаться на меня, но я тут ни при чём. Это копия.
– А где оригинал?
– Большое несчастье случилось с ним. Он сгорел во время пожара несколько лет назад. Но, к великой радости моего господина, то бишь вашей светлости, за полгода до этого с оригинала сделали три списка. Это один из них.
Еще раз скрипнули пружины, тень качнулась и по стене подплыла к столу.
Гонсалес раскатал свиток по столешнице и, придерживая руками, склонился над ним.
– Покажи.
Монах подошел, стал рядом и запыхтел, пытаясь сориентироваться. Через некоторое время он ткнул пальцем на стыке границ Бразилии и Британской Гвианы32.
– Здесь!
– Ты уверен? – в голосе Гонсалеса зазвенел металл.
– Это то самое озеро, о котором писал храбрый идальго Мигель Моралес. С его рукописи достопочтенный монах падре33 Бортоломео Лозано снял копию и составил карту. И вот она перед вами, мой сеньор.
– Смотри, монах, если ты обманул меня и принес фальшивку, я засушу твою жирную тушу и повешу на городской площади на всеобщее обозрение.
– Чтоб меня лишили прихода, если я вас обманул, господин! Это та самая карта, которую вы искали.
– Хорошо! Я поверю тебе.
Гонсалес достал из-за пазухи кожаный мешочек и кинул его Люку. Тот с ловкостью обезьяны поймал золото и кивнул в знак благодарности.
– А теперь убирайся. Я хочу побыть один.
