– Вы верите в духов?
– Я – да, то есть нет… Я верю в Бога, Он Творец всему, – пилот замолчал, но, видно, ему стало стыдно, и он добавил: – В духов – ну совсем немножко.
Мария улыбнулась.
– Все верят немножко, а как приспичит, так сразу бегут в церковь.
Андрес решил сменить тему и кивнул головой в сторону саквояжа.
– Я заметил надпись, что там написано на короне?
– Оро, мучо оро10.
– Девиз конкистадоров, – молодой человек хмыкнул и качнул штурвал, выравнивая машину, попавшую в одну из воздушных ям.
– Я бы сказала – навязчивая идея.
– Эту фразу я знаю с детства. Все мальчишки нашего поселка бредили золотом Эльдорадо11, и мы частенько отправлялись на поиски сокровищ. Хвала Господу, что никто не погиб и никого не сожрала анаконда. – Пилот перекрестился и добавил: – Я вырос в этих местах. Портейрас знаете? Не тот, что на востоке – большой и пыльный. А маленький, – Андрес большим пальцем показал себе за спину, – он там, возле большой реки.
Мария кивнула.
Она знала этот маленький городок на реке Тауйни, одном из северных притоков Амазонки. Как знала почти все деревни, поселки и фактории на север от великой реки. В одних была проездом, в других – как этнограф-исследователь, в-третьих – в роли миссионера. Где-то делала пересадку, где-то записывала мифы, легенды, обычаи, а куда-то летала от Красного Креста с продуктами и медикаментами. Если бы её разбудили ночью и сказали: «Нарисуй карту северной части Бразилии», – она нарисовала бы её с закрытыми глазами.
Чем дольше они летели, тем ближе становилась горная цепь, укутанная густыми облаками. Через некоторое время вдали блеснула гладь озера, и Мария увидела две стоящие рядом скалы, по форме напоминающие человеческие фигуры. Та, что покрупней, была похожа на воина, всматривающегося вдаль, а та, что поменьше, – на хрупкую девушку, прильнувшую к своему возлюбленному.
Деревья вдруг разошлись, открыв расчищенный кусок леса.
Внизу проплыло кукурузное поле, на краю которого приютилась индейская деревня с единственным одноэтажным каменным зданием, служившим одновременно и школой, и продуктовым складом, и больницей. Часть леса была вырублена под полевой аэродром. Самолет сделал круг и, пройдя над деревней, пошел на посадку.
Мария прикрыла глаза, ногти впились в кожу портфеля, а губы зашептали молитву: «Господи, сыне Божий, спаси и сохрани!».
Так и произошло.
Шасси коснулись земли, машина дрогнула и побежала по свежескошенной стерне, подпрыгивая на мелких неровностях. Промчавшись почти сто пятьдесят метров в облаке непроницаемой красной пыли, небесный путешественник замер возле кромки леса.
Гул двигателя постепенно перешел в неровное дребезжание, потом в тарахтение и постепенно затих. Только винт, крутящийся по инерции, продолжал со свистом рассекать воздух. После трех часов полета наконец-то наступила звенящая тишина.
Девушка выбралась из кабины, радуясь твердой земле под ногами. Шум в голове исчез, и его место заняли звуки джунглей: стрекотание цикад, крики обезьян и щебет птиц, которых в большом городе можно услышать разве что глубокой ночью или в зоопарке.
На крыльцо бывшей миссии12 вышел пожилой индеец, одетый в яркую пеструю рубашку, темные шорты и выгоревшую на солнце соломенную шляпу. Старик был близорук. Не спеша нацепил на нос очки, приставил ладонь ко лбу и стал рассматривать прибывших…
Пыль стала оседать, и старый вождь разглядел пилота, который всё время нырял в чрево железной птицы, вытаскивая оттуда большие и маленькие коробки. Рядом с самолетом стояла девушка, вскрывала прибывший груз, и раздавала индейцам медикаменты и провизию. В силу плохого зрения её лица старик не мог разглядеть, но по фигуре догадался, кто пожаловал к ним в гости.
