–Как мы будем объяснять, почему она год пропустила?
–Правильный вопрос. Нужна медицинская справка. Родители найдут врача, он посоветует, какой написать диагноз. Гелечка, все хорошо. Будем радоваться, мы скоро станем дедушкой и бабушкой.
Геля утерла слезы, обняла мужа и облегченно вздохнула. Амиран всегда сам решает трудные семейные проблемы.
В марте 1938 года в Тбилиси (С 1936 в СССР началась политика коренизации географических названий и Тифлис был переименован ) Марико родила девочку – Ирму Амирановну Тавгаридзе( моя мама). Отчество ребенку она дала деда, видимо решив, окончательно исключит отца дочери, из своей жизни. Этери и Шалва не могли насмотреться на правнучку, и были искренне счастливы ее появлением.
Только однажды, вернувшись в Москву, Марико спросила: «Папа, мне приходили письма?»
–Нет, дорогая, а должны были? Может сходить на почту, выяснить?
–Не надо,– ответила Марико, и высоко подняв голову, вышла из комнаты.
–Дочь выросла красивой, сильной и умной,– с гордостью подумал Амиран.
В 1938 году соседка Анна Константиновна, переехала к сестре в Минск и Амираму разрешили занять освободившуюся комнату. В это же время на Большой Калужской улице (Ленинский проспект) начинается строительство дома для сотрудников Академии Наук и дядя Гурам загорелся целью съехаться с Амираном в одну большую квартиру. «Мы сдаем две прекрасных квартиры, надеюсь, нам разрешат, конечно, если вы согласитесь взять к себе стареющего одинокого родственника,– стал он уговаривать Амирана, но тот, зная о своем временном пребывании в Москве, категорически отказался. Дядю поддержала Геля: «Амиран, что ты упрямишься. Новая квартира, новая жизнь. Соседи перестанут удивляться, почему Ирма зовет мамой Марико, а я перестану врать, что она всех завет мамой, так как говорить умеет одно слово. Но скоро этому не будут верить, девочка растет»
Амиран сидел и думал: «Сказать или не сказать жене, что они должны будут скоро уехать в Тбилиси»
Жизнь сама расставила все по своим местам. Разговор о переезде начал дядя Гурам
–Понимаете, какое дело, мои дорогие. Согласие о съезде в дом на Калужской улице я получил, но с одним условием. Как только откроют в Грузии филиал Академии наук, мы будем должны уехать. И мне и Амирану предложат солидные должности. Лично я согласен, а вы?
–Как в Грузию? Я только нашла хорошую работу, – возмутилась Геля, но увидев счастливые глаза мужа, замолчала. Против исполнения его мечты она не могла возражать. Да и за год, проведенный в Тбилиси, она полюбила солнечную гостеприимную республику.
–Или ты все еще боишься грузинов, с кинжалами?– пошутил Амиран, радуясь, что разговор пришлось начинать не ему.
– Не боюсь, но мы переедем в новый дом, даже если проживем там один год,– заявила Геля. – Оставаться здесь, где каждый сосед знает о тебе больше, чем ты сам, я не могу. Марико обязательно надо сменить школу. А переезд, хорошая причина.
– Полностью согласен, – поддержал ее дядя Гурам,– тем более перспективы открытия Академии в Тбилиси, как я понял по разговорам, очень туманные.
–Конечно, дорогая, мы переедем даже на месяц, если ты того захочешь, – согласился Амиран, обнимая жену.
В 1939 году, подписав соответствующие документы, они получили большую 4-х комнатную квартиру.
«Какая красота»– восхищалась Геля,– высокие потолки, лепнина, балкон. А кухня, пятая комната, здесь можно поставить диван. У нас будет гостиная и рояль, мы обязательно купим рояль. Все умеют играть, а инструмента нет. Старое пианино перевозить не имеет смысла, оно развалиться, как только мы его сдвинем с места.
