Наступил 1937 год. Он вошел в историю, как год большого кровавого террора. Сигналом послужило выступление Сталина на мартовском пленуме ЦК. Массовые репрессии начались с руководящего состава. А к концу июля и среди простого народа. По выдуманному обвинению, по анонимному доносу могли арестовать, посадить, расстрелять. Геля с Амираном стали вздрагивать от любого звонка в дверь. Она немка, он 14 лет прожил в Берлине – шпионы.
«Если к вам придут люди из НКВД или вызовут повесткой, немедленно собирайтесь и уезжайте в Грузию, а там в самое дальнее село» – почему – то шепотом, советовал им дядя Гурам. «Грехов за вами нет, искать не будут. Надо просто выждать время.
–Моя вина в том, – тяжело вздохнув, сказал Амиран, – что не послушал Гелю, надо было уезжать в Швецарию, – там всегда будет мир и покой
–Почему?– Геля, вопросительно посмотрела на мужа.
–В банках, золотой запас многих стран. И для войны и для мира – нужны деньги.
Параллельно, хотя это и странно звучит, в СССР продолжалась повседневная жизнь. В газетах, сводки о судебных процессах шли вместе с сообщениями о новых успехах социалистического строительства. «На железной дороге появился паровоз-гигант Иосиф Сталин. На всемирной выставке» в Париже открылся советский павильон. Состоялся показ новой модной одежды. Начал свою работу водный канал Москва-Волга». Только к концу лета Геля с Амираном немного успокоились, решили, что если бы хотели арестовать, то давно пришли. Но тут появилась новая проблема, и не просто проблема. Грянул гром среди ясного неба. Сначала Гелю удивило, что Марико пришлось купить к школе новую форму на размер больше, затем она заметила, что дочь начала есть молочные продукты, на которые раньше не могла смотреть, а когда она, понюхав цветы, стоявшие в вазе, зажав рот, побежала в ванную комнату, стало ясно. Марико – беременна.
–Амиран, закричала Геля, вбегая в прихожую, как только муж вернулся с работы. – Надо срочно искать врача.
–Ты заболела? – забеспокоился он.
– Марико беременна. Нужно сделать аборт.
–Геля, что ты такое говоришь, ты в своем уме?
–Я в своем, а вот наша дочь – нет! Она совсем отбилась от рук. Делает все, что взбредет в голову. Принесла значок «Юный Ворошиловский стрелок» Девочка, играющая на пианино, знающая несколько иностранных языков – стрелок! И еще она все время стучит.
–В каком смысле стучит?
– Изучает азбуку Морзе. А сейчас еще и беременность. Ее исключат из школы, из комсомола. Она испортит себе жизнь.
–Успокойся, давай сядем и подумаем. Ты же знаешь, аборты запрещены. Делают только по медицинским показаниям.
–Я и говорю, надо найти врача, он даст направление в больницу.
– Кто отец?
– Твердит одну фразу: «Его нет в Москве»
– Мы не будем искать врача, здоровье важнее всего. Аборт в таком возрасте – опасен.
– Марико всего 15 лет, если ты забыл. На нее буду показывать пальцем.
– Не драматизируй. Когда родит, будет 16, не вижу ничего криминального, у девочек половое созревание раньше мальчиков.
– При чем тут мальчики и половое созревагие? Родит без мужа? Аморальное поведение. Вот о чем надо думать.
Амиран подошел к окну. Геля сидела молча. Она знала привычку мужа думать, глядя на улицу.
–В школу идти не имеет смысла, скоро будет заметно,– сказал Амиран. – Ты с девочками на год уедешь в Грузию. А когда вернетесь, будем говорить, что это наш 3 ребенок. Ничего, Марико окончит школу, на год позже.
