Маримба! - страница 39

Leo. По нотам…

Katja. Смешно… ☺

Leo. Мне понравилась твоя итальянская песня… я послушал в Youtube… ☺

Katja. Спасибо

Leo. Ты красивая ☺

Katja. ☺

Leo. У тебя красивый голос, очень волнующий… ☺

Katja. Спасибо…

Leo. Красивые волосы… красивые глаза…

Katja. Мне приятно…

Leo. С тобой интересно…:))

Katja. … ☺

Leo. Ты вся сияешь… не знаю, как это по-английски… понимаешь?

Katja. Да

Leo. Но ты такая маленькая… такая еще маленькая… слишком маленькая для меня… Слишком молодая…

Какой раздражающий, унизительный рефрен. Кажется, мне опять очень мешает мое классическое воспитание. Кажется, русская литература, приучившая меня с детства думать категориями души, души и только души, опять ошиблась. Нет, все неправда в русской литературе, все вранье и обман. Никто так не живет. Возможно, должен жить, но не живет. Это цивилизация спаривающихся зверьков. Катька слишком молода для секса. Вот и все. Об этом пишет милый, застенчивый, легко краснеющий мальчик. Ему двадцать два года. Ему нужна близость. Иных отношений он не понимает. И он не Печорин и не Онегин. У тех хотя бы мозги были. «Уроки в тишине» юным девам они тоже давали, дай боже какие, если я правильно понимаю великих классиков. Но их герои были личности. А наш – minibrain. Минимозг. Наномозг. Он провинциал – какая разница, где находится его деревенька, за Уралом или на Балтике? Он смотрит мультсериал «Симпсоны» про неприличных рисованных уродцев и глупые американские шоу. Он не читал Набокова и Пушкина.

«Ты читал «Евгения Онегина»?» – спрашивает Катька.

«Нет, а кто это?» – спокойно интересуется наш минимозг.

«Это Пушкин», – объясняет Катька.

«Мы советскую литературу не проходим…» – слышит она в ответ от своего принца.

Еще он не знает, как называется пьеса, которую он вчера играл на концерте. Играл и играл, какая разница. Ему дали ноты, он сыграл. Но он нравится Катьке. Очень нравится. Чем? А чем мне когда-то понравился Данилевский, у которого в каждом углу сидело по заплаканной любовнице, а дома – милая трогательная жена в очечках и с грудным ребенком? Я не знала ни про любовниц, ни про жену. Я подошла к Данилевскому, случайно, по делу. На меня как будто подул горячий ветер. Меня обожгло. На пятнадцать лет обожгло. Я ослепла, оглохла, попала в другой мир. Где есть он, его глаза, его улыбка, его молчаливый вопрос, ответ на который понятен. «Да, да! Конечно, да…»

Так и Катька. При чем тут Симпсоны и провинциальные замашки ее литовского принца? При чем тут легкое косоглазие и внятная неспортивность? Она попала в его поле, оно совпало с ее невидимым, таинственным полем. Они сопряглись, эти загадочные поля, и раздалась мелодия. Та, которую не спутать ни с чем. Мелодия любви. Больше не надо ничего говорить.

* * *

Katja. Что же мне делать?

Leo. Не знаю.

Katja. Я же не могу стать взрослее, чем я есть…

Leo. Не можешь…

Katja. А ты можешь подождать, пока я вырасту?

Leo. … ☺

Katja. Нет?

Leo. Не знаю… Ты мне нравишься…

Katja. Ты мне тоже.

Leo. Я знаю. Это и пугает.

Katja. Пугает?