– Нашла время тирады толкать в такое прекрасное утро!
После чего сбежала вниз по ступеням, увлекая за собой остальных в направлении околицы. Между тем взошло солнце и запели птицы, обещая чудесный день. Включив магнитофон, я с удовольствием поглядывала по сторонам. Вскоре девки догнали меня, парни же двигались где-то сзади. Некоторое время мы молчали. Как вдруг одна из девчонок, пошушукавшись с подружками, заявила:
– Ты легко одета!
Я пожала плечами. Но они, словно сговорившись, стал наперебой проявлять обо мне истинно материнскую заботу:
– Ещё роса не сошла! Заболеешь!
В ответ я жизнерадостно процитировала детский стишок:
Встану утром на рассвете,
Пока птицы спят и дети.
Воды из родника напьюсь,
Росой прохладною умоюсь
И полотенцем разотрусь!
Однако девки не отставали:
– Неужели ты не боишься простудиться?
– Закаляюсь! – ещё жизнерадостнее воскликнула я.
К счастью, в это время мы миновали околицу и подошли к большому оврагу, за которым начинался лес. Остановившись на краю крутого склона, я посмотрела вниз, где на дне пробивал себе русло маленький ручеёк. Когда-то через овраг положили настил из четырёх брёвен, но со временем те, что посредине, прогнулись и теперь, судя по заросшей тропинке, местные жители предпочитали добираться до леса через другой конец деревни.
Хотя обойти овраг было никак невозможно, мне не хотелось возвращаться назад. Деревенские же с любопытством ждали, что я предприму. Никто из них не выразил желания первым испытать судьбу, так как в этот ранний час брёвна ещё были влажные от росы и довольно скользкие на вид. Тогда, не оборачиваясь, я протянула назад руку и сказала:
– Ведро!
Кто-то из деревенских, кажется, Алёнка, протянул мне требуемый предмет. Прикинув его на вес, я определила, что моё ведро было тяжелее и, вынув из него магнитофон в кожаном футляре, повесила его на ремне через плечо. Затем, держа по ведру в каждой руке, осторожно ступила на край ближайшего бревна, предварительно испробовав его на устойчивость. До середины мне удалось добраться без помех, но тут я случайно бросила взгляд вниз и оставшееся расстояние уже преодолела почти бегом. С облегчением ощутив под ногами твёрдую почву, я обернулась назад: теперь мы с деревенскими поменялись ролями.
Когда пауза стала затягиваться, от них отделился Синеглазый и, не вынимая рук из карманов, неспешно зашагал по бревну. При этом он смотрел на меня и улыбался. Вдруг из толпы вынырнула Зинка. Подражая мне, она отобрала у кого-то ведро и двинулась следом за своим парнем. Почувствовав, что на бревне ещё кто-то есть, Синеглазый обернулся. Можно было предположить, что он по-джентельменски бросится к Зинке на помощь. Но не тут-то было! При виде своей подружки парень едва не свалился с бревна и, с трудом удержав равновесие, ринулся прочь от неё. Через несколько секунду он уже стоял возле меня. Тем временем Зинка добралась до роковой середины. Но, увидев, что осталась одна, она внезапно испугалась и огласила окрестности душераздирающим воплем:
–Спасите!
Так как спасать её явно никто не торопился, Зинка решила вернуться назад. Однако парни на том берегу уже начали налаживать переправу. Демонстрируя трусившим девкам своё искусство, они сначала расхаживали взад и вперёд по краю бревна. А потом, применяя силу, стали затаскивать их на настил. Это было чрезвычайно занятное зрелище, когда впереди шёл парень и тянул за собой упиравшуюся девчонку, которая, цепляясь за него, как утопающий за соломинку, кричала во всю ивановскую: «Не хочу! Не могу! Боюсь!»
