– Не знаю. Нет, наверное, – на всякий случай, ответила я.
Дядька открыл было рот, но не успел ничего сказать, так как с улицы донёсся треск мотоцикла. Выглянув в окно, бабушка сообщила:
– Жень, к тебе Юрка приехал!
Однако при этом она почему-то посмотрела на меня. Дядька поднялся и вышел во двор. Я же, как ни в чём не бывало, допивала молоко. Мотоцикл умолк и слышно было, как Женька разговаривал с Чижевским. В конце концов, баба Тоня не выдержала:
– Марина, ты бы вышла к нему…
– Зачем? Он же не ко мне приехал!
Поставив пустую кружку на стол, я поблагодарила бабушку и скрылась в спальне. Там включила магнитофон и попыталась задремать под тихие звуки колыбельной. Но не тут-то было! Внезапно появился дядька:
– Марина! Чижевский хочет с тобой поговорить!
Открыв один глаз, я сонно посмотрела на Женьку и снова закрыла его.
– Он очень просил, чтобы ты вышла!
Поняв, что дядька не отвяжется, я нехотя ответила:
– Ладно, сейчас оденусь и выйду!
После ухода Женьки я достала из шифоньера белую вязаную майку с большим выкатом и серую юбку-мини. Эти вещи принадлежали тёте Любе, но бабушка разрешила мне ими попользоваться. Год назад моя тётка вместе с мужем-майором и двумя детьми приезжала к нам в гости. Её сын был ровесником Толика, а дочь Ленка – всего на год младше меня. Именно это хитроватое создание, похожее на колобок, в том числе, и имела в виду баба Тоня, когда говорила Димке, что одна из её внучек будет его невестой. Не знаю, понравилась бы ему Ленка, но со своими льняными волосами и выпуклыми лазурными глазами она выглядела моей полной противоположностью.
В приливе вдохновения, я сначала начесала свои волосы так, что они приобрели сходство с львиной гривой, а затем намазала материной помадой губы и проскользнула мимо остолбеневшей бабушки во двор. С порога поверх ограды мне хорошо был виден дядька, который сидел на скамье возле дома и разговаривал с развалившимся в седле мотоцикла Чижевским. Обернувшись на звук открывшейся двери, они оба одновременно заулыбались, причём Юрка даже привстал с сиденья. Сделав вид, будто не замечаю их, я задержалась на крыльце и дала им время рассмотреть себя. Эффект превзошёл все мои ожидания: Чижевский хлопнулся обратно в седло и убрал с лица улыбочку, что же касается Женьки, то он явно не знал, куда девать глаза. Я же, как ни в чём не бывало, поздоровалась с Юркой, который машинально ответил мне:
– Здравствуйте!
Наконец, придя в себя, Чижевский слез со своего мотоцикла, а дядька поднялся со скамьи. Но вместо того, чтобы выйти на улицу, я направилась в сад. Тогда Юрка бросился следом за мной с криком:
– Марина, подожди!
Так как у меня не было ни малейшего желания разговаривать с ним, я поспешно юркнула в стоявший возле забора туалет. Чижевский принялся было сгоряча дёргать ручку двери, однако, убедившись в тщетности своей попытки проникнуть внутрь, стал просить меня выйти. На что последовал мой ответ:
– И не подумаю!
Тогда Юрка принялся громко жаловаться дядьке, что он, дескать, приехал в такую даль из Чижово, а я не желаю с ним разговаривать. Выслушав все его жалобы, Женька спросил:
– Марина, ты долго собираешься там сидеть?
– Это будет зависеть от вашего поведения!
В ответ Чижевский перешёл от жалоб к угрозам:
– Вот мы сядем с Женей под дверью и подождём, пока тебе это не надоест!
– Ничего, мне и здесь неплохо.
Дядька и его приятель отошли в сторону и стали совещаться, как выкурить меня из туалета. Не дожидаясь, пока они что-нибудь придумают, я потихоньку сдвинула в сторону доску, державшуюся на одном гвозде, и выбралась наружу. Затем, вернув доску в прежнее положение, спряталась за кустом сирени. Между тем мои преследователи придумали всё- таки способ, как открыть дверь. С помощью Женькиного перочинного ножика они поддели крючок и ворвались внутрь. Нужно было видеть их сконфуженные физиономии, когда они убедились, что птичка упорхнула! Моё исчезновение так поразило приятелей, что они не предприняли даже ни малейшей попытки разыскать меня и вернулись на прежнее место. После некоторого молчания Юрка спросил у дядьки:
