Дабы не быть голословным, расскажу только один случай.
Однажды Мария читала в Лондоне лекцию. На итальянском языке. Переводчица-синхронистка переводила на английский.
Все шло хорошо, привычно. Но вдруг возникла заминка.
Монтессори произносит фразу: учителя всегда должны «insegnare insegnando», что в переводе означает «обучать обучая».
Какое-то странное, чтобы не сказать нелепое, выражение: обучать обучая… Все равно, что «бегать бегая» или «готовить готовя».
Переводчица запнулась и посмотрела на Монтессори с удивлением: нет ли ошибки?
Мария улыбнулась и повторила: «Insegnare insegnando».
Переводчице ничего не оставалось, как перевести: «Обучать обучая».
И снова с улыбкой Монтессори добавила: «Non corrigendo» – «не поправляя».
Значит, мысль целиком звучала так: «Мы должны обучать обучая, а не поправляя».
Понятно?
Да как-то не очень…
Чтобы объяснить сказанное, Монтессори приводит такой пример. Предположим, ученик неправильно передает учителю ножницы. Учитель ни в коей мере не должен делать ему замечания, потому что ничего, кроме агрессии, это не вызовет. А если у ученика на любое действие учителя рождается агрессия, значит, педагогический эффект – ноль.
Учитель должен сделать иначе. А именно: запомнить этот случай. И через несколько дней передать ребенку ножницы так, как положено. Сказав при этом:
– Вот так надо передавать ножницы.
Но ни в коем случае не вспоминая о том случае, когда маленький человек сделал это неверно, потому что это воспоминание унизит ребенка.
Мы, родители, по собственному опыту знаем, как это трудно: не заметить ошибку, которую делает собственный ребенок.
Так мало того что необходимо сдержаться. Так еще ошибку надо запомнить, чтобы впоследствии показать, как делать правильно то, в чем ошиблось дитя: «Обучать обучая, а не поправляя».
Заметим: речь идет не об одном ребенке, а о целом классе, в котором обучаются дети разных возрастов.
Однако должен же быть какой-нибудь критерий при отборе преподавателей?
Разумеется.
У того, кто хотел преподавать в Монтессори-школе, ни на йоту не могло возникать пренебрежительного отношения к детям. Попросту говоря, педагог должен любить детей, и они не должны его раздражать.
Трудно понять и осознать: Монтессори требовала практически равных отношений между учителем и учеником. Никакого подобострастия, с одной стороны, и чувства собственного превосходства – с другой.
Учитель и ученик – два человека, которые призваны общаться с взаимной пользой друг для друга.
Мы привыкли к тому, что педагог – это в первую очередь власть. Для Монтессори такая точка зрения была категорически неприемлема.
Педагог – это собеседник, который – как всякий хороший собеседник – умеет не столько говорить, сколько – слушать. Не только учить, но и учиться у своих учеников. Не требовать уважения к самому себе лишь по той причине, что он – учитель, но уважать своих учеников – потому что они люди! – никогда их не унижая.
Более того, Монтессори считала: ребенок – это высшая инстанция, требованиям которой взрослый должен соответствовать.
Дети – это существа, которые еще не успели испачкаться жизнью. Они ближе к Богу. Им известно и для них абсолютно понятно то, что взрослые уже позабыли. Поэтому, если взрослый человек – в том числе учитель – хочет измениться к лучшему и тем самым изменить мир, он должен уметь слышать ребенка.
В революционности любых идей (в том числе педагогических) легче разобраться, если рассматривать их не абстрактно, а применительно лично к себе.
