Мысли Попова прервал крик штурмана. Он высунул одну руку в чёрной меховой перчатке и показывал большим пальцем вниз. Левченко заботливо помог пассажирам укрепить парашюты, проверил то, что мог, и дал последние инструкции. Дверца раскрылась, ледяной воздух стремительно наполнял кабину. Будённый, как и полагается военному, попавшему в общество гражданских, первым встал у дверцы. Завладев средством спуска с высоты, он принялся показывать присутствующим трос, болтавшийся сбоку, за который следовало дёрнуть.
– Вывалишься из кабины, досчитай до пяти и рви за верёвку! – крикнул он поочередно в ухо Горькому и Попову. – Видите впереди зелёную площадку? Держите курс туда.
Он первым шагнул за открытую дверцу самолёта и исчез из вида. Потом неловко вывалился Горький, ударившись парашютом о край люка. Третьим должен был спрыгнуть Александр Степанович. Он недолго постоял перед открытой дверцей, слушая свистящий воздух. Затем повернулся спиной к открытой двери, пожал руку второму пилоту:
– Благодарю вас и вашего коллегу, господин Левченко. Ещё раз простите за беспокойство.
Перекрестился, закрыл глаза и сделал шаг в бездну.
Приземление прошло довольно успешно: все парашюты раскрылись. Правда, при посадке маршал переломал какие – то кусты, проехав по ним сапогами, как битюг по пашне. Александр Степанович услышал треск материи: его пиджак оказался разорван на рукаве.
– Как говорят у нас в альбоме, где тонко, там и рвётся, – заключил маршал, показывая на порванный локоть профессора.
– Весьма тонкое замечание, – улыбнулся в ответ Попов. Его несколько раздражала прямая и грубоватая манера Будённого, но сейчас после всего пережитого раздражение выглядело неуместным.
Алексей Максимович ничего себе не порвал. Разве что испачкал зеленью коленки, да потерял шляпу, которую до прыжка засунул в карман. Лбом он ударился о газон, отчего в буквальном смысле целый салют из искр вспыхнул в его голове.
После такой удачной посадки торопиться не хотелось. Долго стояли на траве, отстёгивали парашюты, путаясь в стропах, разговаривали, много смеялись, обсуждая полёт и счастливое его окончание.
Как вдруг вдали показалась спешащая к ним навстречу фигурка. Прямо к парашютистам направлялась женщина. Издали было заметно её развевающееся на ветру платье. Чем ближе женщина подходила, тем шире открывался рот у Будённого. Александр Степанович стоял в нерешительности.
– Хлопцы, кто это? Базельская голубка? – произнёс Будённый, ни к кому не обращаясь. – Бьюсь об заклад, дамочка не рабоче-крестьянского сословья.
– Не рабоче-крестьянского, – подтвердил профессор. – Это кто-то из английского королевского дома.
– А я без шашки. Только эти звезды героя Союза и значок «Депутат Верховного Совета». Сапоги даже не почистил. Погоди-ка.
Будённый опустил обе руки в мокрую траву, намочил их, и влажными от росы ладонями принялся расправлять и подкручивать усы, на которых сразу выросло несколько травинок. Но маршал не обратил на траву никакого внимания. Он уже вытирал руки остатками парашюта.
– Ну как? – спросил он Попова.
– Не хватает павлиньих перьев и шпор с бубенцами, – усмехнулся тот.
– Не слушайте его. Наш профессор, должно быть, ещё не пришёл в себя. Вы настоящий герой и наш спаситель, – улыбнулся Алексей Максимович.
И в самом деле, Александр Степанович был несказанно доволен. Подумать только, сегодня он совершил первый в своей жизни полёт на аэроплане и прыжок с парашютом!
