Марк заглянул в распотрошённый шкаф, отметил, что иркина половина полупуста, а его собственная нетронута. «Рюкзаков нету. Время на сборы у Ирки было. А это что?» Между шкафом и стеной какая-то мебель в заводской упаковке, её раньше не было. Купила, но собрать не успела. «Дату на стикере глянь». Увидев стикер, Марк думать забыл про дату покупки. «Зачем Иришке понадобилась детская кровать? Только-только от старой избавились. Пардон. Только-только? Три – или четыре? – да, четыре всё-таки месяца да ещё плюс полгода, это получается… Что может случиться за полгода? А за десять месяцев? Ведь ни слуху, ни духу, пока я там мариновался заживо, откуда мне знать, что тут… Всё-таки Ирка впопыхах собиралась, если в кухне по черепкам бегала. Может, не сама она? Кто-то другой… Мародёры? Дверь не была взломана. В Маришкину комнату!»
Беспорядок в детской – обычное дело. Постель разорена, одеяло комом, носок на подушке, второй на полу валяется. Игрушки где попало, даже на роге люстры вертолёт болтается – то ли случайно залетел, то ли так надо по сюжету приключения. Один только По на своём месте – на подоконнике, да и он вместо обычного занятия, наружного наблюдения, на дверь таращится. Из обновок в комнате – крошечный рабочий стол, заваленный маришкиным творчеством, а над ним к обоям скотчем криво прилеплена картина гуашью по ватману: в левом нижнем углу изображён красный огуречный человечек, встрёпанный, щетинистый, а в правом верхнем, очень похоже, – синяя птичья клетка с зелёной закорючкой внутри. Подпись: папа и птичка. Марк не удержался, погладил пальцем зелёную загогулину, затем, повернувшись, с досадою рявкнул на плюшевого По:
– Ты куда смотрел?! Где теперь искать?!
Старичок По ничего не ответил, тупо уставился на хозяина пуговичными глазками.
– Лентяй. Медведь несчастный. За тридцать пять лет мог бы и научиться чему-нибудь.
Марк шагнул к окну. От заката осталась фиолетовая полоска. Припудренный снегом квартал выглядел как брошенная после съёмок декорация. К правой лапе панды скотчем было примотано что-то знакомое, но совершенно неуместное в детской. Моток скотча валялся тут же, на подоконнике. «Кто-то спешил. Сначала папу с птичкой приклеил, потом усадил По и в лапу ему сунул эту штуку. Птичка в клетке…»
Додумать Марк не успел. Пол дрогнул, звякнула люстра. За окном родился и вырос клёкот, от которого задребезжали оконные стёкла; прожекторный луч махнул по стене соседнего дома, вспыхнул звездою, повернулся, таща за собой каплевидное тельце – хорошо знакомую птичку. Настолько же хорошо знакомую, насколько и невероятную здесь, на улице, а не в рабочем окне Ратионис и не в бредовом сне моделлера. Марк мигом оказался на кухне – хотел рассмотреть получше и убедиться, что флиппер ему мерещится.
Патрульный флиппер PF-121 завис между домами на уровне второго этажа, лучом повёл в сторону подъезда, стал снижаться, исчез в снежном облаке. Марк мог бы нарисовать его с закрытыми глазами и точно знал, что заставить его летать невозможно. Фантазия, выдумка, одна видимость! Клёкот двигателя оборвался. Когда ветер отнёс в сторону снежную пыль, Марк снова увидел плод своей фантазии – головастика с поджарой кормой, посаженного плотно на толстые баллоны баков, – теперь уже с открытой дверью кабины. «А вот и пилот!» Одноглазый CyCop-33, с лёгкой руки остроумца Эм Ди прозванный циклопом, вылез из кабины и живо к подъезду направился. Сверху был похож на богомола; неудивительно, если учесть, что богомола и взяли для референса.
