– Пойду покурю, – сказал он ей.
Морозный воздух подбодрил Асова. Он старался не курить на улице, потому что при этом ослабевал иммунитет и можно было легко подхватить болезнь горла или легких, но в данный момент ему было все равно. Через несколько минут Саша уже смог подготовиться к новой встрече с давящей атмосферой похоронного бюро.
Из бюро вышла старушка, и Асов вернулся к агенту, которая продолжала что-то высчитывать на маленьком листочке бумаги. Мама сидела на одном из стульев, рядом со столом. Увидев Сашу, агент оторвалась от своего занятия и спросила:
– Венки какие будете брать?
– Не знаю, – ответил Асов.
– Пойдемте посмотрим. Надписи на лентах какие делать? – задала вопрос женщина. – Вот, смотрите, – указала она на большой венок треугольной формы, в середине которого искусственные цветы были раскрашены так, что образовывали российский триколор: – «От сына» или «Любим и скорбим»?
– Давайте так, от сына, – решил Саша.
– А еще от родственников, от родителей?
– Не знаю, – засомневался Асов, затем, сделав над собой усилие, добавил: – Ладно, пусть будут.
– А какие?
– Все равно, – произнес Саша.
Они вернулись за стол и стали ждать, когда агент закончит свои вычисления. В тишине мерно раздавался лишь гул вытяжки. Затем хлопнула входная дверь и в комнату вошла еще одна женщина в длинном черном пальто. Она была высокой, явно старше средних лет. Женщина перекинулась приветствием с агентом, и Асов понял, что это второй агент. Она прошла вглубь комнаты, куда-то к вытяжке, и, открыв дверцу стоящего там шкафа, повесила в него пальто и положила шапку. Закончив ритуал разоблачения от верхней одежды, дама подошла к зеркалу около входа в комнату и начала поправлять прическу. Саше очень много рассказали о ней ухоженное лицо и наряд, скрывавшийся под пальто. Несмотря на возраст, выглядела моложаво.
Первым делом Асов обратил внимание на то, что хотя она и работала в доме скорби, ее черные брюки были так туго натянуты на бедрах, что выделялось нижнее белье, а блузка была с яркими цветами. Между тем Саша поймал себя на мысли, что не может уловить ее взгляд. Ее глаза в замешательстве бегали по комнате. «Интересно, сколько ей лет? – размышлял Асов. – Впрочем, у современной женщины уже невозможно определить возраст по внешнему виду. Школьницы выглядят как тридцатилетние, а тридцатилетние – без возраста. Да, уже не секрет, что беспорядочная половая жизнь преждевременно старит». Поэтому он решил не угадывать ее возраст, а узнать: в чем же она виновата? Вскоре Саша понял.
– Ты водителя нашла? – спросила ее первая агент.
– Понимаешь, Света, – стала говорить она, почему-то глядя на Асова. – Никого нет. Я позвонила Олегу, Паше – никто не отвечает на звонки.
– Галя, какая разница? Есть же график дежурств. А клиентам наши проблемы знать не нужно. Ищи.
– Ну ни до кого дозвониться не могу, – снова сказала та.
– Кто дежурит по графику?
– Антон.
– Вот и звони.
– Сейчас, – она села за один из свободных столов, вытащила из его ящика бумажный лист и начала звонить по телефону на столе.
Асов угрюмо смотрел на нее. Он даже не допускал мысли о том, что не сможет выехать за телом. Внутренний голос подсказывал ему: успокойся и не думай об этом, не заботься, но он все равно перебирал варианты. «Поезд? – размышлял он. – Нереально. Не договориться сейчас, за такое короткое время, с почтово-багажным. Потом грузовое такси до гарнизона: из Питера в глухомань Песковской области. Нереально. Выезжать нужно только отсюда и на автомобиле. Дура какая-то эта Галя». Саша обернулся к Свете и, пытаясь вызвать конкурентную неприязнь, спросил:
