– Я так боялась вам говорить про него, так как думала, – она утерла слезы, – что вы пристыдите меня…
– Ариадна, поверь, я с тобой, – ласково произнесла Ребекка. – Я никогда так не поступлю. Ты можешь делиться со мной всем, чем угодно.
Девушка благодарно покачала головой и уткнулась носом в плечо своей покровительницы, внутри которой не утихала буря. Ребекка искренне верила, что Ариадна избегала говорить об Эрле, просто потому что все еще любила его и слишком болезненно воспринимала его смерть. Но, видимо, почти пять лет жизни без него сделали свое дело: теперь ведьму Малдир больше заботили нравственные аспекты ее прошлого.
– Послушай, Ариадна, – тихо сказала Ребекка, когда девушка немного успокоилась, – лучше не говори об Двенадцатом Неизвестном Пьеру.
– Почему?
– Он положил на тебя глаз, – уверенно сказала хозяйка дома. – Мало ли… приревнует.
Ариадна смущенно заулыбалась.
– Вот ты и повеселела, – хлопнула Ребекка в ладоши.
– Что ж… может, покажешь мне все в доме?
Ведьма Кэнделл сразу же повела свою постоялицу в гостиную, где находился телевизор. Ариадна радовалась как ребенок, наблюдая за людьми на маленьком экране. Ребекка немного расслабилась: она знала, что на время решила возникшие проблемы, но долго на придуманное решение полагаться было нельзя. Оно дало лишь небольшую фору, запас времени, отведенный для того, чтобы найти способ обрубить все неурядицы на корню.
Уже больше недели Ариадна почти не выходила из дома. Они с Ребеккой лишь иногда прогуливались по плато, доходя до скал. Хозяйка дома изредка оставляла свою гостью в одиночестве, когда из Ландорфа привозили продукты, и их нужно было забрать из здания собраний. Ребекка намеренно не предлагала девушке пойти познакомиться с людьми, а та все еще немного боялась. После наблюдений за жителями Ландорфа ей казалось, что люди вроде бы те же, но, с другой стороны, они были чужие – держались по-другому и изменили свои манеры. Ариадна не хотела попасть впросак со своими сверстниками – из рассказов Ребекки и Пьера юная ведьма поняла, что те играли в карточные игры, чего она никогда не делала, имели привычки, которые молодежи конца девятнадцатого века и не снились. Ариадне все еще было неуютно говорить на современном языке – складывалось ощущение, что она невоспитанная особа, выражающаяся как самый отпетый хулиган. И если разговоры со сверстниками в этом плане ее несильно волновали, то беседы со старшими стали бы настоящей пыткой – она бы все время думала, что взрослому человеку просто противно слышать ее изречения и находиться с ней рядом.
– Мне нужно еще привыкнуть ко всем этим современным словам, – призналась как-то Ариадна Ребекке.
Хозяйка дома только рада была это слышать, но ее волновало, что делать, когда Ариадна привыкнет – уж не удерживать ее силой.
Пьер был второй главной проблемой. Он пару раз заходил, и каждый раз Ребекка старалась не оставлять их с Ариадной вдвоем. Она знала, что постоялица не заикнется об Эрле, но Пьер вполне мог это сделать. И тогда бы случилась настоящая катастрофа.
В другой день, еще сидя в гостиной, Ребекка услышала звук калитки и выглянула в окно – это был Пьер. Ариадна в то же время хлопотала на кухне над эликсиром бодрости. Ребекка свою часть работы выполнила и дело оставалось за постоялицей, которая все время вызывалась помочь. Ведьма Кэнделл поспешно выбежала из дома.
