Правда до конца прочувствовать весь ужас одиночества и покинутости в диком лесу не получалось — места эти она знала, как свои пять пальцев.
Шлагбаум на въезде в поселок — формальность.
Все его жители, особенно проводившие здесь детьми лето, отлично знали, между какими домами есть прямой выход в лес, где свернуть, чтобы добраться до автобусной остановки и какими тропинками бегать в ближайшую деревню.
Ведь дружить с местными пацанами куда интереснее, чем с соседями-мажорами.
Так думали практически все соседи-мажоры.
Марусю деревенская пацанва почти не интересовала, как и быстрая холодная речка протекающая по оврагу, как и местная электростанция с противно гудящими опорами ЛЭП и прочие радости нормальных детей, сбегавших из-под бдительного ока дорогущих нянь, расслабившихся на природе.
А вот заброшенная деревня, от которой остались только кирпичные бордюры на фундаментах давно разрушенных домов, маленькое кладбище домашних животных в березовой роще или целая череда полян с дикой земляникой — это было куда интереснее.
Перебежав ручей по гнилым серым доскам, она вошла в темный еловый лес. Осенью сюда ходили за белыми грибами, выраставшими в здешних краях каких-то совсем неприличных размеров. Даже Маруся их собирала, хотя сама грибы не ела.
А еще здесь водились комары…
Просто огромные тучи мелких жужжащих тварей нападали на редких путников стаями и обгладывали до костей. Кем они питались, когда не удавалось за целый день поймать ни одного человека — загадка. Но стоило ей ступить на мягкий проминающийся ковер из прошлогодних рыжих иголок, как первая эскадрилья пошла в атаку.
Выскакивая из дома в платье, босоножках и с одной корзинкой, Маруся напрочь забыла все самое важное, что берут с собой в лес.
Например, репеллент от комаров. В детстве ей на руку надевали браслетик и обрызгивали вкусно пахнущим китайским спреем, который надежно отпугивал этих тварей. Потом она как-то сама научилась ходить за грибами в закрытой одежде, которую комары не прокусывали.
Но сейчас…
Где были ее мозги?
Шлепать комаров было бесполезно — на свежую кровь они летели еще активнее, изображая акул-людоедов.
Отмахиваться — тоже. Пока она отгоняла одну стаю, другая подкрадывалась с тыла.
Комары роились со всех сторон, обрадованные тем, что хоть кто-то навестил их в таком унылом месте. И даже прямое попадание в морду корзинкой их особо не расстраивало.
Маруся сначала ускорила шаг, а потом и вовсе побежала.
Безжалостные болючие укусы в плечи, в ноги, даже в задницу под платьем и самое противное — в косточки на ступнях, начинали зудеть мгновенно. Комары лезли в волосы, в рот, летели в лицо прямой наводкой, и она бежала, закрыв глаза.
Один раз споткнулась и, почти падая, с ужасом подумала, что тут они ее доедят окончательно.
Но обошлось — и в конце концов Маруся выскочила из леска на холм над рекой, где свежий ветер мгновенно сдул агрессоров.
Она присела на траву, сняла босоножки и наконец почесала зудящие ступни.
Злиться было не на кого, только на себя. Однако Маруся на всякий случай еще поругалась на близнецов. Если б не они, она бы хоть воды с собой взяла, потому что пить уже начинало хотеться.
Она обулась, встала и оглянулась на дорогу, ведущую к еловому лесу, которая отсюда была видна, как на лодони.
Ну, разумеется! По ней довольно бодро чесали эти двое.
Никуда не торопясь, но явно в ее сторону.
