Сказанное начинало выстраиваться в систему, но все еще было настолько смутно…
– А вот этот… который замуж позвал… Он кто?
Надо ж, в конце концов, узнать имя будущего супруга.
– Царь Кощей! – горделиво обронило чудовище.
– Ка… Какой Кощей?! – оторопело выдохнула Маша. – Который «смерть Кощеева на конце иглы…»?
Охранник на миг скривился, словно размышляя о чем- то, а потом жизнерадостно согласился:
– Можно и так сказать!
– Скальпель мне в ухо… – только и выдохнула потрясенная Маша.
Попала в сказку, называется.
Ругаться Маша умела. По- настоящему, с подвывертом – благо, обучение в мединституте давало свои плоды, – но, когда твои пациенты еще не вышли из нежного возраста, их матери очень трепетно относятся к тому, что могут слышать дети. А уж как радостно они бегут к главврачу, докладывать, что педиатр ляпнул что- то не то… Получать выговор с занесением в личное дело не хочется никому. Так что, по большей части, приходилось фантазировать.
Впрочем, сейчас речь шла совсем не об этом. Маша только- только свыклась с мыслью, что она действительно попала в какой- то параллельно- перпендикулярный мир, и вот на тебе, новая радость. Мир оказался круто замешан на славянской мифологии.
И для полного счастья в женихи сватался Кощей Бессмертный.
Сказки Маша читала еще в детстве, но не знать, кто это мог бы только идиот. А вот то, что было известно, никаких счастливых мыслей не навевало. Даже если на миг предположить, что сказки – это сказки, и верить там особо нечему, образ персонажа был далеко не симпатичным.
Что там можно припомнить? Идет войной на Русь – уже не положительный герой. Якшается со всякими там Змей Горынычами, Бабами- Ягами и прочей нечистью – это кстати, тоже заставляет задуматься. Ворует всяких там Василис да Марий – вот за одно, становится ясно с какого перепугу Машу дверное чудовище царевной называет.
И вот, кстати, учитывая, что навскидку можно назвать десяток сказок, в которых Кощей кого- нибудь похищает, становится ясно, что ничего хорошего здесь пленнице не светит.
Может, он маньяк какой- нибудь?
…И вот за такого «принца на белом коне» Маша резко согласилась выйти замуж.
– Ossa metatarsi!1 – латынь, кстати, тоже очень хорошо подходит для ругательств. Хоть и не подходит по смыслу.
Но зато эмоции позволяет высказать.
Если первую фразу чудовище пропустило мимо ушей, то второе его заинтересовало:
– Чего баешь, царевна?
– Тихо сама с собой веду беседу, – привычно огрызнулась Маша. – Приятно поговорить с умным человеком.
Охранник осклабился:
– Приятно, оно, конечно, приятно. Только, где ж его найти, умного? Тут окромя тебя та и нет никого.
Орлова скривилась. Кажется, ей только что поведали, что считают ее дурнее таракана…
Впрочем, спорить сейчас смысла не было. Намного важнее было сообразить, что же делать дальше. Как выбраться из этой комнаты, как вернуться домой – тем более, что замуж как- то резко расхотелось: если бы у Маши спросили сейчас – она бы наотрез отказалась. Это все была минутная слабость.
Увы, но Кощей этого не знал…
***
– Правильный ответ, говоришь? – молодой царь задумчиво потер подбородок. – Как только его добиться?
Острые, звериные, зубы Огненного Змея резко контрастировали с обликом «добра молодца», под которым он сейчас скрывался.
– Есть много способов, мой царь. Самые простые – это, конечно, дыба, кнут… На худой конец – кувшин с пробитым дном, из которого на маковку вода капает… День – два – и царевна передумает.
