Шли годы. Из тоненького черноглазого подростка Марьянка превратилась в красивую стройную девушку. На щеках играл яркий румянец, глаза большие, блестящего черного бархата. Они распахнуто смотрели из-под густых темных ресниц и всегда искрились радостью и нескрываемым счастьем.
Наталья Михайловна, любуясь ею, жаждала такого же ума и необыкновенной внешности своей толстушке Янине, но Янина с пухлым розовым личиком и голубыми кукольными глазами не блистала ничем: ни добротой, ни умом, ни красотой.
– Марьянушка, – как-то обратилась к ней Наталья Михайловна, – не надоела ли тебе работа няньки и уборщицы? Дети-то наши подросли.
Марьяна потупила глаза:
– Я уже думала об этом, Наталья Михайловна, но не посмела начать этот разговор. Понимаю: нянька вам уже не нужна.
– Хотя я привязалась к тебе, как к дочери, и дети тебя любят, но пора думать о собственной дороге и получить какую-нибудь профессию. Годы-то идут, и ты взрослеешь.
– Знаю. Но мне будет очень трудно без вашей семьи. Привыкла… Люблю всех…
– И мы тебя любим. И нам будет тяжело с тобой расстаться, но ты уже девушка и… – Наталья Михайловна помолчала, собираясь с мыслями, и, наконец, сказала как можно мягче: – Я на фабрике уже говорила о твоем трудоустройстве.
– И что? – поспешно и с грустью спросила Марьяна. Она представила себе на минуту, что вскоре ей надо будет оставить это уютное гнездышко, расстаться с Натальей Михайловной, заменившей ей мать, с Яниной и серьезным не по годам Яремкой.
– Тебя, Марьянка, возьмут везде, – продолжала Наталья Михайловна. – Ты трудолюбивая, исполнительная, добрая. А еще умница. Будешь вначале ученицей на ткацкой фабрике, а затем и подходящую работу получишь. Станешь жить сама, по другим правилам и законам. Будешь мужать, закаляться, почувствуешь ответственность за все, что в тебе и вокруг тебя. Да и учиться надо.
– Мне будет плохо без вас… – Стараясь не расплакаться, Марьяна отвернулась и промолвила еле слышно: – Вы для меня, как мама…
– А мы не расстанемся навсегда, Марьянушка. Ты будешь приезжать к нам, как в свой дом. И мы к тебе приедем.
Наталья Михайловна подошла к расстроенной девушке и обняла ее. Затем усадила на диван, сама села рядом.
– Ты уже взрослая, Марьянка, – начала она доверительно, – и вскоре настанет час твоих увлечений, а то и первой любви. Это неизбежно: любовь приходит к молодым людям внезапно. Она, как река, не знающая берегов, – затопит, унесет, закружит. Ты всегда должна помнить об этом и беречь свою девичью честь и достоинство. На твоем пути с такой красивой внешностью много будет юношей, но не бросайся безрассудно в их объятия, не принимай все их слова за чистую монету, ибо тебе может встретиться и недостойный человек. Всегда имей женскую гордость и порядочность.
– Я это понимаю, – смущенно ответила Марьянка, справившись со своим волнением. – Хотя все, как в тумане…
– Мало понимать, моя девочка. Надо жить этими принципами. А еще правдой: она голова всему. Правда стоит очень дорого, поэтому ею надо дорожить.
Терпеливо выждав, пока Наталья Михайловна выскажется до конца, Марьяна ответила:
– Я еще никого не обманывала в своей жизни. И очень боюсь лжи и нечестных людей. Меня обманули мои родители, бросили и до сих пор не интересуются, где я и что со мной. Будучи отвергнута самыми близкими людьми, я все же буду жить правдой, какой бы она ни была.
– Моя девочка, я рада за тебя. В природе против правды нет оружия. Могут зачеркнуть ее, затопить на время ложью, но все равно она отмоется и заблестит еще ярче. А у лжи ноги коротки – на ней далеко не уйдешь.
