– Давай, доедай, Джульетта-каратистка, а я пока попрошу Меркуцио меня прикрыть, – бармен мне подмигивает и уходит.
Интересно, это их реальные имена? А то бармен их произносит очень даже убедительно.
Ромео, или как там его на самом деле, возвращается быстро. И не один, а видимо с тем самым Меркуцио.
Бармен терпеливо ждёт, когда я доем. Говорит, что надо и допить. И я, как под гипнозом, осушаю стакан с зелёной гадостной вкусностью. Беру пару салфеток, фиолетовых, что стоят рядом в металлической салфетнице, сделанной в виде юбки от платья изящной танцовщицы, тщательно вытираю рот, потом руки и, спрыгнув с барного стула, иду за парнем к выходу.
Довериться, конечно, страшно. Но, другого выхода у меня нет, скоро поезд. И, пусть я и плоха в каратэ, но во всяком случае, я умею быстро бегать, а ещё умею бить, тоже быстро, внезапно и по самому уязвимому для мужчин месту. Меня воспитывал отец и советовал прибегать к таким ударам в самом крайнем случае. Но советовал же.
На улице Ромео идёт чуть впереди, я вкрадчиво ступаю след в след, как вдруг... опять это странное ощущение. Только на этот раз не в полумраке помещения, а почти посреди белого дня. Затылок – он чувствует чей-то пронзительный взгляд. Или мне мерещится со страху?
Тут же оборачиваюсь. Но улица пуста, совершенно. Лишь ряд машин стоит вдоль обочины, но рассмотреть в них кого-то нереально даже с моим идеальным зрением. Хотя нет, от коктейля бармена оно слегка рассеивается, может от него же мне и мерещится то, чего нет?
– Не отставай, Джульетта, – обращается ко мне бармен, – у меня не так много времени. Меркуцио отличный повар, но вот коктейли готовить не умеет от слова совсем.
– Иду я, иду, – фыркаю я и уже собираюсь шагать дальше, однако вижу как из бара выходит парочка. Та самая, что сидела за столиком, когда я пришла.
У меня напрягается все тело разом. Потому что улица, по которой мы идём, все так же пуста, а парочка движется за нами. Вроде бы случайно, идут по своим делам, обнимаются, смотрят лишь друг на друга... но моё нутро бунтует, внутренний голос шепчет: зря ты, Мальвина, пошла с этим барменом.
Меня немного отпускает, когда пара, пересекая проезжую часть, перемещается на противоположную сторону, а потом и вовсе исчезает на узкой тропинке между старыми, на вид нежилыми, домами. Не по мою душу, слава богу!
Ромео идёт дальше, широко раздвигая ветки какого-то кустарника. Он здесь повсюду, с каждым метров его все больше и больше.
Вот куда Ромео меня ведёт? И где все жители этого города?
Мы сворачиваем за угол обшарпанного дома, некогда выкрашенного оранжевой краской. Ну все, приехали. Тупик. Причём на улице конец весны, а тут валяются какие-то листья.
Но тупик оказывается не таким уж и страшным, вижу пару низких окон, с той стороны чем-то заставленных. Ну и крыльцо в углу, на стыке двух зданий.
Бармен подходит к крыльцу, оно давно покосилось и, кажется, козырёк вот прямо сейчас возьмёт и обвалится. Но я вдруг замечаю маленькую, почти незаметно табличку справа от крыльца: Ломбард. И мысленно выдыхаю.
Но запрещаю себя полностью расслабляться. Рано ещё.
Ромео толкает дверь, она противно скрипит.
– Прошу, – произносит и пускает вперёд. А затем заходит следом и кричит: – Ахмед, я тут тебе клиента привёл!
Пространство узкое и длинное и в самом его конце появляется человек. И судя по его восточной внешности – тот самый Ахмед.
