– Серьезно? – Мажор пялится на меня, как будто у меня выросли заячьи уши.
– Да. И я не знаю, как он на меня подействует. Вдруг у меня непереносимость?
– Слушай, мышонок, – Дэн наклоняется ко мне и шепчет на ухо, – я тебе плачу за то, чтобы ты не понравилась моему отцу. А если ты будешь играть хорошую девочку, ничего не выйдет. Отец не выносит алкоголичек. Прошлую уборщицу он уволил, когда засек с бутылкой его элитного вискаря. Так что не отказывайся от бухла, если хочешь заработать бабки.
Он внезапно проводит рукой по моей щеке, и меня бросает в жар от его касания.
– Я выбрал розовое, – раздается за моей спиной голос Громова, я вздрагиваю и оглядываюсь.
Запоздало понимаю, что эти телячьи нежности – игра на публику перед отцом. Со стороны мы, должно быть, выглядим, как влюбленные. Сидим рядышком, шепчемся, Дэн ласково гладит меня по щеке.
Громов ставит на стол бутылку шампанского.
Меня не спрашивают. За меня все решили. Дэн купил меня на вечер. А его отец выбрал напиток к ужину.
Я слежу, как мужчина ловко освобождает горлышко от фольги. Пальцы у него длинные и сильные. Этикетка на французском, и я боюсь представить, сколько стоит эта бутылка. Наверняка больше, чем Дэн обещал заплатить мне.
Шампанское, индейка – полное ощущение, что я попала в рождественское кино. Вот только за окном – сентябрь. И я не главная героиня, а статистка. Сыграю свою эпизодическую роль – и навсегда исчезну из этого богатого дома и памяти его обитателей.
– За знакомство! – провозглашает тост Громов, протягивая мне бокал.
Тоненько звенит хрусталь, как новогодний колокольчик. Готова поспорить, назавтра ни отец, ни сын не вспомнят моего лица. От перекрестных взглядов у меня пересыхает во рту, и я делаю большой глоток, забыв, что в бокале – не газировка, а шампанское.
Закашливаюсь и одновременно морщусь. Дэн заботливо стучит меня по спине, в его глазах – злорадство, обращенное лишь ко мне и незаметное отцу.
– Зачем же так торопиться? – укоряет Громов.
Щеки вспыхивают от его упрека. Хороша же я в его глазах! Залпом влила в себя полбокала шампанского, как опытная выпивоха.
Я опускаю глаза к тарелке с индейкой и сгораю со стыда несколько мучительно долгих мгновений. А потом вспоминаю, что все не по-настоящему. Мне все равно, что подумает обо мне отец Дэна. Даже хорошо, если он подумает плохо!
Тянусь к приборам и замечаю насмешливый взгляд мажора. Сам он уже вооружился ножом и вилкой, как его отец, и аккуратно разделывает индейку.
Если бы я хотела произвести впечатление на сына с отцом, то последовала бы их примеру и дрожала при мысли, что что-то сделаю не так. А сейчас мне плевать. В хулиганском порыве хватаю ножку индейки за костяшку и вгрызаюсь зубами в сочное ароматное мясо.
Ммм, вкуснятинка!
Вилки с ножами перестают стучать. В столовой повисает тишина. Отец с сыном шокированно смотрят на меня во все глаза.
– Очень вкусно, – хвалю я с набитым ртом, – просто язык проглотишь!
Первым приходит в себя хозяин дома.
– Оксана прекрасно готовит, – с невозмутимым видом произносит он.
– Надо взять у нее рецепт, – импровизирую я. – Зачем переплачивать домработнице? Я вполне могу готовить для вас обоих.
Мужчина в замешательстве смотрит на меня.
Боже, что я несу? Это все шампанское. Я бросаю панический взгляд на Дэна, но в его глазах вижу одобрение. Похоже, роль кошмарной невесты я отыгрываю отлично.
– Действительно, пап, – подхватывает мажор. – Зачем нам Оксана? Маша отлично готовит.
