Герсен спросил: «Вы знали, что в это дело замешан Кокор Хеккус?»
«Нет».
«Теперь, когда вы это узнали, готовы ли вы принять против него меры?»
Одмар досадливо позволил себе слегка пожать плечами – по его мнению, Герсен должен был понимать, что карательные действия были не менее скандальны, чем выплата выкупа.
«Позвольте высказаться откровенно, – продолжал Герсен. – У меня есть причины считать Кокора Хеккуса личным врагом. Меня, в отличие от вас, не связывают никакие ограничения, я могу действовать в соответствии со своими эмоциями».
В глазах Одмара появилась искорка чего-то вроде зависти, но он лишь вежливо подтвердил понимание наклоном головы.
«Я пришел, чтобы получить информацию, – настаивал Герсен, – и для того, чтобы по возможности заручиться вашей помощью».
«Помочь я вам не смогу – или почти не смогу», – сказал Одмар.
«И все же, вы – человек, и, конечно же, любите своих детей. Уверен, что вы не хотите, чтобы их продали в рабство – а ведь так оно и будет».
Одмар улыбнулся – горькой, дрожащей улыбкой: «Кёрт Герсен, я – человек, и моя человеческая сущность, возможно, носит еще более варварский и примитивный характер, чем ваша. Но я достиг девяносто четвертого уровня. Мое самообладание слишком велико, и мне приходится быть осторожным в его применении. А поэтому…» – Душан Одмар сделал многозначный жест рукой.
«Равновесие превыше всего?» – продолжил его мысль Герцен.
Одмар не поддался на колкость. Он спокойно произнес: «О Кокоре Хеккусе я почти ничего не знаю – по меньшей мере не больше того, что известно всем и каждому».
«В настоящее время он, насколько можно судить – самый активный из „князей тьмы“. Он наносит огромный ущерб».
«Гнусное, презренное существо».
«Известно ли вам, зачем Хеккус похитил ваших детей?»
«Чтобы получить деньги, я полагаю».
«Какую сумму он потребовал?»
«Сто миллионов СЕРСов».
Пораженный, Герсен не находил слов. Одмар мрачно улыбнулся: «Мои дети, Даро и Викс, дороже ста миллионов».
«Вы могли бы столько заплатить?»
«Мог бы, если бы захотел. Проблема не в деньгах», – Одмар взял гусиное перо и повернулся к пачке бумаги; Герсен чувствовал, что терпение собеседника подходит к концу.
«На протяжении последнего месяца, – сказал Герсен, – Кокор Хеккус похитил не меньше двадцати человек, скорее всего больше. Последний подсчет был произведен в МСБР до того, как я покинул Авенту. Все жертвы похищений – чрезвычайно богатые и влиятельные люди».
«Кокор Хеккус пренебрегает предусмотрительностью», – безразлично заметил Одмар.
«Именно так. В чем заключается его цель? Почему, вдруг, ему понадобились такие огромные суммы?»
Этот вопрос вызвал у Одмара любопытство. Сотрудник Института сразу понял, к чему клонит Герсен, и бросил на него неожиданно проницательный взгляд.
Герсен продолжал: «Возникает впечатление, что Хеккус замыслил некий грандиозный проект. Не думаю, что он собирается отойти от дел».
«Ему двести восемьдесят два года, и все эти годы он никогда не отходил от дел».
Герсен убедился в том, что Душан Одмар знал о Хеккусе гораздо больше, чем дал понять в начале разговора: «Похоже на то, что бюджет – запланированная сумма расходов – Кокора Хеккуса составляет примерно два миллиарда СЕРСов, допуская, что все потребованные им суммы выкупа так же велики, как в вашем случае. Зачем ему такие деньги? Их хватило бы на целый флот звездолетов. Их хватило бы на реконструкцию целой планеты. Может быть, он хочет основать университет имени Машины Смерти?»
