– Точно. – Зеркало имелось, и полочка тоже. – А на зеркале снизу узор.
– Виноградная ветвь. Теперь понятно?
– Ничего не понятно! – Действительно, какая разница, три года этому несчастному шкафу или все девять? Новее он все равно не станет.
– Если ты не докупала мебель в эту квартиру и вся обстановка была приобретена вместе с помещением, тогда этот шкаф приобрели твои гипотетические жильцы. Верно?
– Похоже на то.
– Они уехали, забрав всю мебель, но оставили почти новый шкаф, вещь достаточно дорогую. Нелогично.
– И дальше что?
– Дальше? Если предположить, что на стене имеется некая надпись, которую некто хотел спрятать, я повторяю пока только предположительно, то… В общем, два варианта: либо обои переклеить, – не слишком надежно, а вдруг бы ты, начав ремонт, решила бы обои ободрать и наткнулась на спрятанное? Второй вариант – сделать так, чтобы ты при всем желании туда добраться не смогла. Тогда оставалось купить мебель потяжелее и поставить ее.
– А если бы я все-таки его сдвинула?
– Но ты же не сдвинула. Кто-то знал, что в квартиру заселяется одинокая молодая женщина, самостоятельная, но все-таки женщина. Один шанс из тысячи, что она, напрягаясь из последних сил, будет двигать тяжеленный шкаф. Я ведь прав?
– Ну, допустим, прав, что тогда?
– А это мы сейчас увидим. – Локи окинул мебель взглядом грузчика-профессионала.
– Ты же не собираешься сейчас…
Он не ответил. Собирался. Еще как собирался! Локи распахнул шкаф, и мои платья, немногочисленные костюмы, брюки, свитера и прочее полетело на пол. От такой наглости я онемела, а Рафинад, выбираясь из-под блузки, одобрительно мяукнул.
– Нужно разгрузить его, – Локи наконец соизволил прояснить ситуацию, – иначе мне не сдвинуть.
– А нормально сказать нельзя? – Я сгребала вещи в одну кучу, потом разберу.
– Отвертка есть?
– Не знаю. Во всяком случае, мне на глаза она не попадалась.
– Принеси мой рюкзак, – скомандовал Локи. – Он в коридоре.
Рюкзак? Это ж каким воображением обладать надо, чтобы назвать вот эту холщевую грязную сумку рюкзаком?
– Оно? – Я держала сумку двумя пальцами. Неудобно, тяжело и выскальзывает.
– Да. – Локи добрался до нижних ящиков, куда я складировала белье, а также другие личные вещи.
– Стой! Туда нельзя! Я сама!
Он отступил. Пока я бережно и аккуратно переносила ящики в угол, Локи с неослабевающим энтузиазмом принялся копаться в шкафу, сначала дверцы открутил, потом и внутрь залез. Может, все-таки имеет смысл позвонить в милицию?
– А ты его обратно…ну, соберешь?
Мой гость не ответил. Соберет, как же, жди больше, как все мужчины, он из детства не вылез, разломать – пожалуйста, а вот починить – так тут вам, Лия Захаровна, мастера вызывать придется.
Я села на кровать и обняла кота, которому не слишком понравились мои телячьи нежности. Рафинад предпочитал наблюдать за тем, как от моего замечательного трехстворчатого шкафа остается набор досок разного размера. Тоже мужик, хоть и на четырех лапах. Признаюсь, я даже слегка задремала, все-таки ночь на дворе.
– Эй, – кто-то потряс меня за плечо. – Смотри!
Куда смотреть? Мои глаза упорно не желали открываться. Организм хотел спать, спать и еще раз спать. Но Локи не отставал, надо было его прогнать, жаль, не додумалась.
– Просыпайся!
Вот же привязался! Чего ему от меня надо? Ах, да. Шкаф. Наконец, мое зрение соизволило обрести нужную резкость. Так вот, шкафа больше не было, от него осталась пирамида из ящиков в углу, зеркало в полный рост, по поверхности которого в данный момент Рафинад гонял лапой шуруп, и куча досок. Зато была стена. Те же обои в дурацкий цветочек, выцветшие настолько, что этот самый цветочек с трудом можно было рассмотреть. Да и зачем на него смотреть? Цветочки – это ведь так банально! Вот надпись – это куда интереснее. Неровные буквы, написаны чем-то бурым. Полуметровое «П», одна перекладина длиннее другой, рядом крошечное кривобокое «о», нервное «м», «г» с ровной верхней перекладиной, будто нарисованной под линейку, по-детски неуклюжее «е». ПОМОГИТЕ.
