Только вот мыслей Гроу проповедник не слышал. Но настолько привык к тому, что вокруг него всегда есть шум, возня и другие ощущения работающих, дышащих, моргающих и думающих людей, что даже перестал обращать внимание, думая, что просто прослушивает большинство её мыслей. Не задумывался как-то, что со всеми остальными «прослушивать» мысли он не мог, но даже и думать об этом не хотел. Весь этот процесс и без того приносил ему неприятности, а тут ещё соизволь сам этим заняться. Нет уж, хватит. Он вообще в отпуске. Эти две недели были и для Реншу временем выходных, и он не собирался терять их просто так. Вместе с тем эта особенность должна была насторожить миссионера, ведь единственные, чьи мысли он мог слышать только таким образом, – Махханаи. Никто иные, как падальщики, или в простонародье «ведьмы». Иаолиев называли «зрителями» вследствие того, что те могли слышать мысли других, словно видя в будущем то, что стоящие перед ними хотят сказать, за что их, очевидно, не очень любили другие люди, но к счастью последних, сами зрители не слишком желали высовываться к вечно думающим о чем-то существам, а вот ведьмы очень даже напротив. Будучи теми, кто поедал мёртвую плоть, они рано или поздно появлялись в селениях и очищали их от всех и всего мёртвого, что было в их радиусе доступности и уходили. Живых никогда не трогали. Себе подобных тоже. Очевидно, что людям это тоже мало понравилось, а вот зрители оценили. Имея схожий с ними, однако очень сильно недоразвитый орган, ведьмы в каком-то смысле подходили зрителям, ведь те не слышали их мыслей и того, как работает их мозг, а слышали только избранные вещи, о которых ведьмы думали. Эти мысли буквально нужно было проговаривать в голове, словно читая в ней, но, когда этого не делалось, Иаолии не слышали ничего, за что и обожали своих падальщиков-собратьев. Люди же это отношение не разделили, привязав умение и желание поедать мёртвую плоть к вечно существующей эпидемии – Мору. Ироничное сравнение, ведь Махханаи, в следствии своей биологии, не болели этой заразой и даже наоборот, спокойно делали от неё вакцину, если это было нужно. Однако смотреть и слушать это не стали, постепенно изгоняя ведьм всё дальше, и дальше, и теперь сложно было найти их хоть где-то, даже, если вы намеренно искали. В прочем никто этого и не делал, вошедшие в рамки мифов и легенд, последние всё ещё существовали, но редко высовывались из уже обжитых территорий и даже на общем языке почти не говорили. Или же, не говорили вовсе.
– А Люк… – начал Реншу, уже садясь за стол, пока Гроу ходила, рядом расспрашивая детей о том, что они хотели бы съесть. Гюрен всё ещё сидел за стойкой, не приближаясь к брату, а вот Лю Сянь подсел к нему, всегда желая кушать вместе. Привык он так, да и что уж греха таить – его приучили постоянно есть рядом с воспитателем.
– Наррон? – переспросила у него Гроу, после поворачиваясь к сидящему за столом мужчине.
– Ну твой дядя. – повторили ей.
– Люк Наррон, ну? – уже раздражённо переспросили у него, после протягивая Лю Сяню меню, в котором тот быстро ткнул на картошку мясом.
– Без пива. – резко заметил Реншу. Он был достаточно сильно против алкоголя, считая его убийством для разума, хотя он и помогал хорошо забыться (но не бесследно), отчего уточнил это, чем вызвал ещё большее недовольство у дамы.
– Почему, по-твоему, в меню вода стоит? Ты? – ему тоже ткнули меню.
